Рука Фатимы. Александр Чагай
с оружием и боеприпасами. Взяли деньги из Центрального банка…
– И менял потрясли. Про это вы не забываете. Но они отплатили той же монетой. Теперь доллар стоит не восемьдесят тысяч афгани, а двадцать пять. – Наик подпустил в голос побольше сарказма: – Финансовый бизнес приветствует северян!
Гульман дернул щекой:
– Заткнись.
– Повежливее, Гульман-сааб[7]. Без меня у вас ничего не выйдет. Сам знаешь. Как иначе перейдете границу?
Предупреждая реакцию афганца, вмешался Зармаст, которому не по вкусу была возникшая перепалка.
– У нас общие задачи. Не время для распрей.
– Наш друг выступает в качестве арбитра, – хмыкнул Гульман. – Как обычно…
– Как обычно, – сухо подтвердил Зармаст. – Кто-то должен следить за тем, чтобы вы не вцепились друг другу в глотку. На радость нашим врагам.
– Знать бы кто враги…
Зармаст исподлобья посмотрел на Гульмана, но не стал втягиваться в пикировку. Для всех, находившихся в кабульском такси, понятие «враг» представлялось весьма условным. И лучше остальных это понимал он, родившийся и выросший в России, стране не пользовавшейся здесь особой популярностью. Тем не менее, Зармаст провел в Афгане не один год, выполняя ответственные и, если воспользоваться профессиональной лексикой дипломатов и разведчиков, «чувствительные» поручения.
В свое время Зармаст изучал афганскую историю и культуру, даже защитил диссертацию. После падения советской власти стал искать другую работу. Ученые влачили жалкое существование, их обрекли на вымирание. Что ж, ему повезло. Ударившись в политику, вошел в исполком ведущей демократической партии, обзавелся связями. Можно было и дальше продолжать в том же духе, но внутренний голос подсказывал – первых ролей ему не видать, а со вторых можно легко слететь, колода партаппаратчиков постоянно тасовалась. Да и «демократы» стремительно утрачивали свои позиции. Поэтому, когда ему предложили перейти в одно из управлений администрации президента, он почти не раздумывал.
Речь шла о структуре, которая отслеживала финансовые потоки – из России в различные международные регионы и в обратном направлении. Вскоре новый сотрудник был направлен к Панджшерскому льву, которого связывали с российской верхушкой деловые интересы. Получая от Москвы оружие, необходимое для борьбы с талибами, Ахмад Шах Масуд расплачивался деньгами, вырученными от продажи самоцветов и наркотиков. Последняя статья доходов была особенно важной. В то время как талибы жестоко карали за производство наркотиков, опийный мак обильно сеяли на территориях, контролировавшихся Северным альянсом. Там постоянно увеличивалось число лабораторий по производству героина, которые росли как грибы после дождя. Маршруты наркотрафика пролегали через Россию, оттуда поставлялись и прекурсоры.
Всем этим так или иначе приходилось заниматься, курировать контакты в треугольнике «Москва-Панджшер-Кандагар» (формально афганской столицей оставался Кабул, но реальный центр власти талибов