Граф Брюль. Юзеф Крашевский
враги, мы же можем быть верными друзьями.
– Друзьями! – прервал венецианец. – Как страшен этот гробовой покров, это имя друга!
Маска подняла голову и иронически ею покачала, причем бриллианты в ее короне ослепительно заблистали, ручкой же она ударила по руке Брюля.
– Муж будет любовником, а я другом, то есть отвергнутым слугой.
– Муж любовником? – засмеялась маска. – Где ты слыхал об этом? Эти два слова противоречат друг другу. Мой муж, мой муж! Да я его ненавижу, он мне гадок, я его терпеть не могу!
– Однако же вы вышли за него замуж.
– Меня выдал отец-король, но это случилось к лучшему, поверь мне. Я с ним свободна и сохраню себя для будущего. Я верю в будущее и в мою звезду.
– Но встретятся ли когда-нибудь наши звезды?
– Если это предназначено, то должны встретиться.
– Вы говорите это, графиня, таким холодным, равнодушным тоном.
– Потому что я всегда умею владеть собой, люблю ли я или ненавижу. Чувство, которое не умеют скрывать, становится добычей людей.
– Но как же верить в него, не видя?
– Что же такое, по-вашему, вера? – засмеялась прелестная маска. – Кто любит, должен чувствовать и угадывать, а кто не разгадает сердце женщины, тот его недостоин.
Она вдруг встала и исчезла в толпе прежде, чем Брюль мог опомниться. Он еще стоял ошеломленный и счастливый, когда к нему вприпрыжку подбежал очень странный паяц, так как, несмотря на шутовской костюм, огромные пуговицы состояли из рубинов, окруженных жемчугом. Казалось, он кого-то искал, но, застав здесь только венецианца, остановился, оглядывая его с любопытством. Он нагнулся почти до земли, желая заглянуть под маску, но Брюль прижал ее рукой. Тогда он начал прыгать вокруг него с напускной веселостью и шутовскими ужимками.
– Cavaliere nero[17], что сказала тебе королева? Ты ее знаешь? Что?
– Sono un forestiero… Addio![18] – прошипел ему на ухо Брюль и отошел от него, но паяц, не догоняя его, следил за ним. Колоссальный итальянец тоже не спускал с него глаз.
Немного спустя они встретились у колоннады. Паяц приподнялся к уху итальянца.
– Кто это?
– Брюль.
– Так и есть, – вырвалось у паяца, – я его узнал по той ненависти, которую почувствовал в его присутствии, но уверены ли вы?..
– Я? Я, который ненавижу и презираю его более вас, граф, я узнал бы его и в преисподней.
Паяц вдруг отскочил и побежал, увидав издали царицу, и со страстью во взоре стал за ней следить. Итальянец же задумчиво блуждал по залам.
Общество оживлялось все более и более, и те, кто, подобно паяцу, искали или следили за кем-нибудь, с трудом могли протолкаться в этой толпе. Шум, писк и хохот заглушали музыку. Брюль направился в комнаты молодой королевы. В проходе его остановил монах с опущенным капюшоном и схватил его за руку.
– Ежели ты хотел, чтобы тебя не узнали, – сказал он по-итальянски, – то ты не особенно мастерски переоделся. Тебя каждый узнает, господин директор.
И он засмеялся.
– Но как?
– По
Черный рыцарь.
Я иностранец… прощайте.