Я уехала в кантон Ури. Дневник эмигрантки. Татьяна Масс
французском:
– Встречали Новый год…
– Значит вы вчера были на втором этаже?
– Была.
– Просим вас пройти в бюро1.
– Зачем?
– Соседи со второго этажа пожаловались на то, что ваша компания устроила там шумную пьянку.
– Но это неправда! – Анна заволновалась, ей не хватило французских слов. Она перешла на английский. – На втором этаже вчера вечером две русские семьи организовали вечер- встречу Нового года. Когда я была там, никаких проблем с соседями при этом не возникало.
– Во сколько вы ушли?
– Я ушла часов в 11 ночи, потому что мы с сыном спешили на концерт на центральной площади.
– Во сколько вы вернулись?
– В два часа ночи.
– Как же вы добрались?
– Метро работало всю ночь…
– Хорошо, сейчас я спрошу у соседей, которые собрали подписи против вашего «русского вечера».
Вирджини удалилась, а Анна подошла к зеркалу и посмотрела на своё немного вызверенное с утра лицо. Она в последнее время смотрелась в зеркало часто, потому что перестала узнавать себя в нём. Её черты остались прежними, а при этом как будто другой человек каждый раз поглядывал на неё из отражения точно с такой же настороженностью, с какой она и сама смотрела на него.
Приведя себя в порядок, Анна постучала к соседям: Алексею и Оксане, которые всё утро ссорились за стеной.
– Что вы вчера такого натворили?
Лёха – 24-летний русский алма-атинец с резкими скулами и смугловатым цветом лица, нервно хихикнул:
– Хохлов залез на албанский холодильник и поссал оттуда. Выгонят отсюда, что ли?
Его беременная жена молча вышла из комнаты. Анна замечала, что Оксана ведёт себя как-то неадекватно, но относила это на счёт её беременности.
Из дневника Анны
«Длинные коридоры, маленькие комнатки с железными дверями, туалет и душ в конце коридора. Пахнет средством для чистки мусоропровода. На кухне толстая негритянка Магорит делает причёску молодой соседке. Они переговариваются на своём негладком наречии и слышится в их булькающих гортанных звуках мягкие шаги носорогов по песку или полёт орла над саванной. Африка. Ассоциации: Айболит, больные слонята, тигрята. Во Франции на каждом шагу – фотоплакаты чернокожих детей, высохших от голода, с адресами и счетами благотворительных ассоциаций. Это гуманно, это сентиментально, но как-то кажется по-западному поверхностно и напоказ. Расизм наоборот – к неграм на Западе относятся как к братьям меньшим.
В этот обшарпанный самодельный салон причёсок на кухне заглянула и Вирджини. Она что-то сказала парикмахерше и её клиентке и затем постучала в комнату к Алексею и Оксане. Негритянки начали смеяться. Смеялись долго, громко. Все женщины на кухне были недовольны этими громкими всхлипами и выкриками, с прихлопываниями рук, но никто ничего не сказал – все будут терпеть, чтоб не дай Бог не получилось какого-нибудь скандала.
Я вспомнила, что Бландин (социальный психолог) мне