Умри сегодня и сейчас. Сергей Донской
оклемался, но не совсем. Девушка, пробывшая рядом с ним два дня, уехала из санатория, грустно признавшись на прощание: «Знаешь, я начинаю тебя бояться. Ты не человек, а робот. У человека не бывает всю жизнь одинакового выражения лица».
А если человек потерял любимую жену и четырехлетнего сынишку?
– К такой физиономии напрашивается траур, – заметил Бондарь, неодобрительно посматривая на фотографию.
– Ошибаешься, – заявил Беляев. – Костюмчик тебе подберем яркий. Сыграем на контрасте, а?
– Как знаешь.
Ответом был взгляд, полный упрека. Беляев не одобрял подобного безразличия. Ведь он привык уделять внимание каждой детали, каждой мелочи.
– Я должен тебя измерить, – буркнул он.
– Валяй.
Бондарь находил все эти ухищрения бесполезными. Внешним обликом нынче никого не введешь в заблуждение. Маскировка годится лишь в том случае, когда тобой не интересуются профессионалы. Но если они тобой не интересуются, то к чему маскарад? Лишь для того, чтобы потешить самолюбие тех, кто занимается планированием и подготовкой операций? Чтобы не нарушать общепринятые правила игры?
– Пиджак пятьдесят второго размера, брюки – сорок восьмого, – подвел итог Беляев, убирая портновский метр. – Третий рост. Оружие носишь слева?
– Естественно, – ответил Бондарь. – У меня «Вальтер», наградной.
– ППК?
– Кому нужно это старье? Р-99.
Беляев присвистнул. Он знал модель «Вальтера», о которой шла речь. Удобный, легкий, плоский пистолет, в трехсантиметровой рукоятке которого помещается магазин на шестнадцать патронов. Такую вещицу можно носить целый день, не привлекая к себе внимания.
– Дай подержать, – попросил Беляев.
– Он заряжен, – предупредил Бондарь.
– Ха, стал бы ты таскаться с разряженной пушкой! – Беляев перетаптывался на месте, как человек, нетерпеливо дожидающийся очереди в туалет. – Ну дай, будь другом. Я прежде «девяносто девятый» только в кино видел.
Бондарь неохотно протянул «Вальтер», держа его вперед рукояткой.
Резко скошенная под углом 110 градусов, она увеличивала общую длину пистолета до восемнадцати сантиметров, хотя сам ствол был почти вполовину короче.
– Очень удобно, – одобрил прищурившийся Беляев, переводя ствол с предмета на предмет. – Рука сама делает правильный захват, автоматически. То, что надо для скоростной стрельбы.
– Еще приходится целиться и время от времени нажимать на спусковой крючок, – заметил Бондарь, завладевая оружием и убирая его за пазуху.
Вздохнув, Беляев сходил в соседнюю комнату, принес ворох одежды и велел переодеваться. Пять минут спустя Бондарь предстал перед ним облаченный в лимонную «водолазку», великоватый серый пиджак в крапинку и черные брюки, собравшиеся внизу в гармошку.
– Не пиджак, а балахон, – проворчал он, набычившись перед зеркалом. – И расцветка какая-то рябокозельчатая.
– Считай это своим рабочим комбинезоном, –