Иван Грозный и Девлет-Гирей. Виталий Пенской
князь Д.С. Шестунов (из рода Ярославских князей61) отказался подчиняться 1‑му воеводе полка князю А.И. Воротынскому и был переведен 2‑м воеводой в полк правой руки в Каширу. На его место был прислан окольничий Ф.П. Головин. Однако, прибыв в Каширу, Шестунов и тут не угомонился, «списков не взял для Михаила Морозова да для князь Дмитрея Немово Оболенсково и посылал о том бити челом государю, что Михайло Морозов в большом полку другой, а князь Дмитрей Немой в левой руке большой…». Лишь получив от Ивана IV невместную грамоту, князь согласился принять командование. Отметим, что и при формировании рати Шереметева был случай местничества. А.Д. Плещеев-Басманов «бил челом» государю, что ему «… з боярином … с Болшим з Шереметевым в менших товарыщех» быть непригоже, на что Басманов получил указание Ивана IV «быти на своей службе без мест…»62.
Во вторник 2 июля царь прибыл в Коломну, проделав за 3 суток не меньше 110–120 км (таким образом, среднесуточная скорость марша составляла порядка 35–40 км). Здесь, в треугольнике Коломна – Кашира – Зарайск, к этому времени сконцентрировались главные силы русского войска. Однако долго стоять здесь им не пришлось. Иван, оповещенный вечером в среду, 3 июля, о том, что крымский «царь» идет на Тулу, утром следующего дня, 4 июля, выступил по направлению к городу. «Того дни под Каширою государь Оку-реку перелез со всеми людми (т. е. менее чем за день царь преодолел порядка 40–45 км. – П.В.) и передовым полком велел идти х Туле наспех…». Однако обстановка к этому времени коренным образом переменилась. Как писал летописец, «…того дни прислали к государю из Воротыньских вотчины языка Крымскаго, а сказывают, что Крымской царь, идучи х Туле, поимал сторожей и сказали ему, что царь и великий князь на Коломне, и он поворотил к Одуеву, и, не дошед до Одуева за тритцать веръст, поимали на Зуше иных сторожей, и те ему сказали, что идет царь и великий князь на Тулу, и Крымъской царь воротился со всеми своими людми во вторник…»63 Таким образом Ивану стало ясно, что ожидавшей встречи с главными силами Девлет-Гирея под Тулой не состоится и хан намерен уклониться от сражения. Однако царь тем не менее решил продолжить марш в прежнем направлении. Возможно, он рассчитывал на то, что, повернув назад, хан наткнется на Шереметева, тот свяжет татар боем и тогда решающий бой, «прямое дело», все же состоится. Поэтому Иван «…послал доведатца подлинных вестей и за царем послал многих подъезщиков, а сам х Туле пошел не мешкая, в пятницу порану». А. Курбский с похвалой отзывался об этом решении Ивана Грозного, «ибо егда пришел от Москвы ко Оке реке, не стал тамо, идеже обычай бывал издавна застановлятися христианскому войску против царей татарских; но превезшеся за великую Оку реку, пошел оттуду к месту Туле, хотящее с ним (Девлет-Гиреем. – П.В.) битву великую свести»64. Однако спустя несколько часов после начала марша к государю прибыли люди от Шереметева, рассказавшие ему о том, что произошло несколькими днями ранее юго-восточнее Тулы.
Повернув 22 июня назад, вдогонку за Девлет-Гиреем,