Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым. Уильям Дерезевиц
в себе – столь любимые мною. Вы не можете ликвидировать свои ошибки, – говорила Остин, – так, словно они существуют сами по себе, вне вас; и предотвратить ошибки тоже нельзя. Человек не рождается идеальным, а самоуверенностью и высокой самооценкой он лишь прикрывается, чтобы казаться невероятным совершенством. Всем нам предстоит пережить столько провалов, что впору писать роман о каждом из них. Нет, отец не мог уберечь меня от промахов, но, пожалуй, мои промахи могли бы уберечь меня… от меня самого.
Мы с Элизабет были юны и, как большинство молодых людей, даже не догадывались, до какой степени. К слову сказать, всем двадцатилетним кажется, что жизнь уже позади. Т. С. Элиот в свои двадцать писал стихи о том, как он чудовищно, чудовищно стар. Распрощавшись с детством, вы чувствуете себя таким опытным, и умудренным, и уставшим от жизни. Вы надеваете тренчкот или предпочитаете черное, дабы показать, как много вы уже повидали на своем веку. Часто говорите «плевать» или «ежу понятно», ведь все кругом до смерти скучно и предсказуемо. По этой же причине Элизабет Беннет зарекается выходить замуж и, совершив свою самую большую ошибку, заявляет: «Прости, пожалуйста, но мне-то ясно, что об этом следует думать».
Поразительно, как спокойно ко всему этому относится Остин. Большинство взрослых людей, вспоминая о своем поведении в юности, сгорают со стыда, а при виде юнца, ведущего себя подобным образом, с трудом удерживаются от того, чтобы не дать ему по лбу. Остин принимает подростковые выходки с юмором и пониманием. Она сочувствует этим взрослым детям, хотя признаёт, что ведут они себя глупо. Самое невероятное заключается в том, что Остин начала писать «Гордость и предубеждение», когда ей самой было только двадцать.
Другими словами, описывая историю Элизабет, автор рассказывала и о себе. Лиззи обожала танцевать, и Джейн Остин тоже. Элизабет обожала читать, и ее создательница тоже. Лиззи обожала прогулки, и Остин тоже. У Элизабет была Джейн, а у Остин – Кассандра, кроткая и добродетельная старшая сестра, наперсница, надежда и опора, задушевный друг. («Если бы Кассандре отрубили голову, – однажды сказала их мать, – Джейн потребовала бы разделить участь сестры».) Важно отметить, что Остин наделила героиню своими качествами: проницательным умом и острым язычком. Лиззи демонстрировала свои достоинства в дерзких разговорах с мистером Дарси, Остин – в письмах к Кассандре. Элизабет, к примеру, говорила: «Что ж, я вполне убедилась, что мистер Дарси свободен от недостатков. Да он этого и сам не скрывает». Остин не ограничивалась столь короткими замечаниями. Вот посмотрите, как она сплетничает о бале, который посетила накануне:
Красавиц на балу было мало, да и те, впрочем, не блистали. Мисс Айермонгер выглядела нездоровой, так что миссис Блаунт была единственной дамой, которая притягивала взоры. На этот бал она явилась в том же обличье, что и в сентябре: с тем же круглым лицом и толстой шеей, с тем же бриллиантовым бандо и в тех же белых туфлях, под руку с тем же розовощеким мужем.