В муках рождения. Церенц
но вот вышел в этот мороз на пригорок и ходит там взад и вперед. Велел оставить одного…
– Если так, то лучше тебе пойти наверх, он ведь может позвать тебя.
– Я оставил там Григора. Когда князь вернется в комнаты, меня позовут.
Так больше часа беседовали муж с женой, но Григор не показывался. Тогда Хурен поднялся наверх и увидел Гургена, ужинавшего вместе с Григором. Старик сердито подошел к Григору.
– Оставь, братец Хурен, это я велел юноше сесть за стол, – сказал Гурген и, потянув за рукав старика, посадил его по другую свою сторону.
Гурген сам удивлялся, как мог он есть после стольких волнений, но могучий организм его нуждался в подкреплении. За ужином он думал о том, что ему предстоит еще много одиноких ночей и тяжелых дум. Еда не доставляла ему удовольствия и, быстро насытившись, Гурген встал из-за стола.
– Что, князья Арцруни часто навещают свое новое поместье? – спросил он у Хурена.
– После отъезда княжны прошло вот уже четыре месяца, и пока никто из них не показывался. Мне поручили охрану крепости. Сегодня я впервые открыл двери этих покоев и затопил камин.
– Значит, и ключи от спален у тебя?
– Ты, князь, верно, хочешь отдохнуть, – сказал Хурен и, достав связку ключей, прошел вперед.
– Братец Хурен, – сказал князь, – ты знаешь, когда я был мальчиком и жил у князей Рштуни, в замке у меня была своя комната. Нельзя ли мне переночевать в ней?
– Как пожелаешь, князь. Но после твоего отъезда княжна взяла ее себе, а с того дня, как она уехала, нам так тяжело, что мы и не входили туда.
– Нет беды, братец Хурен, воспоминания детства у нас с ней общие. Так пойдем же туда и еще раз вспомним те счастливые дни.
Хурен со светильником в руке прошел вперед. При входе в комнату внимательный взгляд заметил бы сразу, что здесь чувствовалась женская рука. Повсюду ковры, диваны, дорогие ткани, сундуки, ларцы. Все здесь дышало уютом и ласкало глаз.
– Так я пойду за постелью, князь, – сказал Хурен.
– Нет надобности, – решительно сказал Гурген.
Хурен окинул взглядом постель княжны и высокую фигуру князя, сравнил их мысленно и покачал головой. Он поставил на стол два светильника и кувшин с водой, пожелал князю доброй ночи и оставил его в печальной радости от мысли, что он должен провести ночь в комнате Эхинэ.
И мы покинем князя в этой комнате с его противоречивыми, горькими думами, где мешалось все – любовь и ненависть, месть и прощение, презрение и сладкие воспоминания детства. Мешалось и боролось, как бушующее море, пока, наконец, всемогущая природа не взяла свое, и Гурген уснул глубоким сном.
Глава шестая
Крестьянин
Мы оставили в дороге наших путников, которые вскоре, следуя примеру Гургена, погнали коней и скрылись из виду. Вахрич остался один и, испугавшись, что его навьюченный конь совсем застрянет, спешился и медленно пошел дальше, ведя лошадь в поводу. Уже затемно он перешел реку