Радио Судьбы. Дмитрий Сафонов
Слева поворачивал пассажирский автобус – путь на встречную был закрыт. Он хотел дернуться вперед, но дорогу перегородил вывалившийся из-за угла КрАЗ, груженый щебнем.
Некуда! Избежать столкновения никак не удавалось. Трунин уперся руками в руль, а ногами – в пол. Напряг шею, скосил глаза на зеркало и увидел, словно в замедленном кино, как «четверка» въезжает прямо в багажник его «ласточки». В голове пронеслась последняя мысль: «Это железо уже не вытянуть! Придется менять…» Раздался сильный удар.
Трунина бросило на руль. Он ударился носом о сложенные руки, выдавив из клаксона короткое хрюканье. «Копейку» потащило вперед, прямо под огромные сдвоенные колеса КрАЗа. Алексей изо всех сил давил на тормоз, но грузовик был все ближе и ближе. Он зажмурился, ожидая услышать громкий хруст. Сейчас его затянет под колеса, засосет, как в мясорубку. Сначала КрАЗ лениво проедет по капоту, кроша чугунный блок двигателя, а «четверка» будет толкать и толкать его вперед, и тогда задними колесами КрАЗ прокатится по его ногам, ломая их, как щепки…
Внезапно машина остановилась. Трунин открыл глаза. Грузовик загудел, выпустил из трубы облако черного выхлопа, пересек перекресток и остановился у тротуара. Его «копейка» тоже никуда больше не двигалась. Пронесло!
Он вылез из машины и на дрожащих ногах направился к «четверке». Водитель так и не поднял головы. Он продолжал смотреть куда-то вниз… И голова у него дергалась, как в лихорадке.
Трунин подошел ближе. Ну и дела! У «четверки» отсутствовала водительская дверь. Сначала Трунин подумал, что дверь отлетела от удара. Он даже обернулся, ища ее взглядом. Но ничего похожего вокруг не было. Он снова посмотрел на водителя. Фу, мерзость! Гад! Да он сумасшедший!
Из ноздрей мужчины текла кровь, она залила белую футболку до самого живота. «Это не от удара! Это началось гораздо раньше! Он весь залит кровью! Из него течет, как из свиньи!»
Трунин застыл на месте, не зная, что ему делать.
– Эй ты! Какого хрена?
К белой «четверке» уверенно шагал водитель КрАЗа, невысокий кривоногий мужик в засаленной черной спецовке и кирзовых сапогах с обрезанными голенищами.
– Эй, вылезай, я тебе говорю!
Он подошел ближе и застыл рядом с Труниным.
Мужчина в «четверке» не обращал на них никакого внимания. Он шумно дышал, даже не дышал – это больше походило на сдавленное рычание. Кровь вздувалась у ноздрей отвратительными пузырями, которые лопались, а затем раздувались снова, тонкие струйки огибали оскаленный рот и стекали на грудь, голова тряслась, как у гитариста, играющего фламенко, а правая рука быстро мелькала, словно лопасти работающего вентилятора. Он с ожесточением мастурбировал.
Десять часов сорок семь минут. Район двенадцатого километра шоссе Таруса – Калуга
Пилот, сидевший за штурвалом «Ми-8», болезненно поморщился, словно его заставили проглотить тухлый лимон. Что такое? Откуда этот громкий треск в наушниках?
Он протянул руку к панели и убавил громкость. Теперь треск был не таким раздражающим. Не таким назойливым. Но он никуда