Карьера Отпетова. Юрий Кривоносов
произведении, но и на это можно ответить, ссылаясь на пример литературный, а, точнее, на слова еще одного писателя. Однажды мне пришлось встретиться с одним веселым финном по имени Марти Ларни. Вот он-то тогда на вопрос, не обижаются ли люди, узнавая себя в «Прекрасной свинарке», ответил, что всем людям не нравятся их фотографии на паспорте. И еще мне запомнилось другое его высказывание – о местном патриотизме – явлении очень распространенном в маленькой Финляндии: «У нас, если женятся люди из разных городов, то их детей уже считают метисами!» Предчувствую, что какой-нибудь особо настырный читатель (или издатель), имеющий то же мироощущение, что и финский минипатриот, может воскликнуть: – «Вот! Опять пример «оттуда»! Но я и на этот случай запасся цитатой «отсюда». Один (не в смысле «единственный», а в смысле «конкретный» – это как бы артикль) очень известный, уважаемый и в общем-то «благополучный» наш писатель на мой вопрос – все ли у него хорошо? – ответил: «Я не такой дурак, чтобы у меня все было хорошо». Учитывая, что он великий оптимист, восторженный патриот, человек необычайно жизнерадостный и абсолютно не нытик, слова его надо понимать в широком философском смысле. Проецируя их на жизнь общества, можно сказать, что общество, которое считает, что иу него все хорошо», слишком самодовольно и чванится, не желая видеть своих несовершенств, и потому неминуемо обречено на застой, чреватый, как известно, отставанием, а отстающих, согласно широко пропагандировавшемуся не столь давно изречению одного ныне бывшего Великого человека, бьют! а уж он это знал точно, потому что перебил всяческих, и даже скрытых, отстающих тьму! Словом, может быть, и не следовало бы упоминать о каких-то всем нам неприятных реалиях в прошедшем и настоящем, но, как показывает История, и у Отечества бывают разные периоды, и народ непременно должен знать, через какие этапы он прошел в этой своей истории, иначе ему трудно оценить прошлое, понять настоящее и построить будущее.
Теперь, хотя и с некоторым опозданием, я спешу предупредить, что это мое обращение к Издателю не есть предисловие к самой книге, а лишь предложение напечатать ее, как бы заявка, приглашение к заключению договора, итогом или результатом которого явилось бы опубликование настоящей рукописи, доведение написанного до широких читательских масс. А мне бы очень этого хотелось, как обычно хочется дать почитать приятелям понравившуюся тебе самому книгу.
Вероятно, найдутся скептики, от коих ни одно дело не может уберечься, и они, обманувшись многословием данной заявки, все же заподозрят меня в рекламировании предлагаемого произведения и будут настаивать, что это все-таки предисловие. Однако смею их уверить, что, мысля таким образом, они сами себя введут в заблуждение – ни о каком предисловии к этой книге не может идти и речи, поскольку написана она по всем признакам лицами духовного состояния, а в этом случае само слово «предисловие» безусловно исключается, оно здесь совершенно недопустимо, потому что предисловия просто не может быть –