Симфония до-мажор. Роман. Мирраслава Тихоновская
обещая разрушить сложившийся порядок вещей.
Презрение, с которым старшее поколение относилось к рок-музыкантам, называя их грязными, тупыми, грубыми выродками и монстрами, оскверняющими идеалы советского общества, органы печати, призванные противодействовать широкому распространению рок-культуры, взывающие к неприятию «пагубного и опасного для детей развлечения, ведущего к буйному помешательству», забыв истину про сладость запретного плода, вызывали у молодых в первую очередь протестное любопытство к крамоле, восхищение прямотой, смелостью и непокорностью смутьянов.
Газетная полемика, умышленно смещая фокус на внешнюю атрибутику, извращая смысл скрытых за нею образов, старалась отвлечь внимание от заявленных группой тем, ставящих под сомнение общественные ценности, стремилась скрыть накал бунта, притушить разгорающийся конфликт.
Само по себе такое огульное необъективное, негативное отношение к рок-музыкантам создавало мотив, позволяющий завоевать аудиторию фанатов, не издав ни единого звука. Но правда была в том, что музыканты посягали на большее: на овладение душами. Их позиция разрушителей устоявшихся форм, нарушителей правил взрывала устоявшиеся стереотипы не только музыки, но и жизни. У них был другой взгляд на жизнь, и они сражались за новый мир, за победу индивидуальности, за веру в себя. Они возвещали мечту о всеобщей любви и духовном единстве взамен братства заложников долга перед идолами. Сотрясая грохотом канонады землю, они старались пробудить от сна разума сознание масс, противопоставляя патриотическим гимнам – свои манифесты, маршам – тяжёлый металл, формам – анархию и эклектику, идеологическому елею – скандальную честность. Одним концертом они обращали в свою веру, отменив старое воспитание, религию, идеологию, став вожаками, духовными учителями. Они призывали идти другой дорогой. Вот почему долгое время их музыка была запрещённой.
И только в стране попранной веры, утраченных корней, покосившихся заборов и устоев, на тверди, ставшей зыбкой, где от глухого безвременья разваливалась империя, долгое время удерживаемая стальной руководящей и направляющей рукой, а растерянная нация искала новые ориентиры, стали возможны эти концерты.
Отвергаемые советским обществом, предаваемые анафеме за пагубную ересь, рок-музыканты становились кумирами молодёжи, усматривающей в них предвестников новой эпохи.
Комсомольские лидеры, призванные возглавить редкие рок-клубы, чтобы снизить натиск рвущейся силы андеграунда, вывели их из подполья, наивно полагая, что рок – детская болезнь, которой нужно переболеть, перебеситься. Разве мог тогда кто-нибудь предположить, что у всех на глазах вырос антипод комсомола, что, выплеснувшись на свободу, теневая культура станет новым культом. Что рок, обрушившись девятым валом, как рука судьбы, накрывающая мир, подобно тем волнам, что временами прокатываются по белому свету то потопом, то моровыми