Затянувшийся вернисаж. Роман из последней четверти 20 века. Алона Китта
А разрешилось все недавно, лет 5 назад, когда столкнулись нос к носу на Невском.
– Лида Егорова? – окликнул он меня.
– Была Егорова, – я вглядывалась в высокого мужчину, не узнавая.
– Я же Гарик.
Гарик! Ну конечно же он, «джинсовый мальчик». Но как же он изменился.
– Гарик, сколько лет, сколько зим.
– А я тебя сразу узнал. Ты все же, Лида, осталась в Ленинграде.
Я удивилась: у нас никогда об этом и разговор не заходил, почему же это так интересует Гарика. И тут меня осенило!
– А ты остался…? – осторожно спросила я.
– Остался. Я на ленинградке женился, – весь вид Гарика говорил о довольстве своей судьбой.
– Так ты познакомился со мной из-за ленинградской прописки?
– Ну да. Фред говорит: «Вот подходящие девчонки ленинградки, закадрим их». Ну мы и попытались. А че, Лид, кому охота в Тьмутаракань ехать? Я же не знал, что ты… но это… ну…
Он замялся, но я и так поняла, что он хотел сказать. Оказывается, Фред с Гариком умели фантазировать не хуже моего.
– Ясно, ты был разочарован, нарвавшись на иногороднюю, – вздохнула я.
Гарик старался не смотреть мне в глаза.
– Я как услышал, что ты из деревни… Надоело, понимаешь, в Старице картошку копать.
– Понимаю… И в Америке ты не был?
– Да ты че, какая там Америка! Я на юг-то только 2 года назад выбрался!
– Что ж так слабо?
Я смотрела на него с откровенным презрением, хотя и он имел право смотреть на меня так же.
– И вообще, я не Гарик, а Егор, – вдруг сказал он ни с того ни с сего.
– А Фред стало быть Федя?
– Нет, он и правда Фред. Альфред, честное слово. Альфред Попков, надо же! Только ему не повезло, уехал по распределению. Молчание. Ну что утт скажешь, если не повезло бедняге Альфреду и он не смог хотя бы коготком зацепиться в северной столице! Гарик все что-то говорил, говорил, потом неожиданно воцарилось неловкое молчание.
– Прости меня, Лида, – неожиданно услышала я и поняла, за что именно он просит прощение.
Мы расстались, чтобы не встретиться уже никогда. На этом время поставило точку в нашем романе.
* * *
Глава 3
Подходил к концу первый семестр – шел декабрь. Первоначальное состояние эйфории сменилось в моей душе чувством спокойной умиротворенности согласия с собой. Этому способствовали, несомненно, успехи в учебе, из-за чего даже гордые ленинградки стали смотреть на меня по-другому. Дружба с Олей и роман с Гариком в свою очередь также способствовали проявлению утерянного самодовольства, так как помогали осознать свою значимость – ведь я была интересна не только для представителей своего пола, но и противоположного, а в том возрасте это было для меня очень актуально. Тетушка предоставила мне полную свободу, да и как бы она стала меня контролировать, не вылезая из поездок? К тому же она гордилась, что ее