Это просто эхо. Роман Олегович Бобза
речка раздваивалась, обтекала остров и снова объединялась. Мы без проблем перешли по воде. Быстро темнело. Оставили рюкзаки на месте будущего лагеря. Даша присела отдохнуть и перевести дух. Я принялся собирать дрова. Дима поставил свою палатку и стал разводить костёр. Я воспользовался этим и разложил свою палатку. Загремел гром. Закапал слабый дождь.
Костёр разгорелся. Мы вскипятили воду, заварили чай и быстрый суп. Быстро и без разговоров поужинали и легли спать.
Дождь усилился, барабанил по натянутой ткани палатки. Я убрал к себе рюкзак и ботинки, завернулся в спальник и уснул.
Посреди ночи я проснулся от оглушающего грома у самой головы. Небо сверкало. Когда грохот грома затихал, сплошной шум ливня заглушал все звуки.
Я не смог заснуть: внутри заворочалась какая-то тревога. Со свода палатки закапала вода. Мысли, что до посёлка и железной дороги многие километры и что я лежу посреди леса, который заливает дождём, заставили меня паниковать. Страх нарастал волнами. Я тут останусь, подумал я. Врасту в этот лес.
Я стал петь, чтобы заглушить страх и грохот дождя по ткани палатки. Словно потерпел крушение в океане, как Пи из фильма.
Мне стала дорога моя жизнь. Пока мы не выбрались к людям.
Когда я вернулся в город, мир хлынул в меня, как океан в гигантскую яму. Я подрабатывал, ходил на лекции и каждую секунду думал о лесе, не смотря на тот парализующий страх. Каждый выходной день я хватал рюкзак, прыгал в электричку и ехал в горы.
Я больше, чем обычно, пропадал в лесу. Теперь поход мне виделся рациональным. В лесу я принимал решения, делал, что нужно: шёл от источника к источнику через горы, реки, леса отмели, ел, потому что было нужно и потому, что не мог не есть, спал, потому что хотел спать. Поход представал передо мной как нечто самое настоящее в жизни. Он делал меня на время диким, похожим на пещерного человека, которого ведут жажда и голод. И для которого нет препятствий.
Несмотря на то происшествие, Лена часто ночевала у меня. Иногда, для галочки, жила в общежитии, чтобы её не выселили.
Нам нравилась такая жизнь. Когда она приезжала от родителей, я встречал её на вокзале, помогал донести тяжёлые сумки до общежития. Когда я уставал от готовки, готовила она.
Ещё несколько раз происходили эти странные ночные события – один раз я проснулся от того, что в комнате мигает свет. Лена стояла у стены, включала и выключала свет. По глазам было видно, что она спит (хотя они были открыты), а ею в тот момент как будто управлял кто-то. Мне не было так страшно, как в первый раз. Я привык к её чудачествам.
Жизнь текла размеренно. Я привык к себе, хотя это было нелегко. Изредка уезжал на выходные к родителям. В их жизни было теперь больше радости, чем раньше. В свою очередь это радовало и меня.
Иногда мне казалось, что этот город состоит из приезжих. Я, Лена, Роб – мы были здесь чужими.
После похода с Димой и Дашей я хотел повести в грот Лену и Роба. Но Роб ответил, что времени на такое