Это просто эхо. Роман Олегович Бобза
и уже определимся со временем отъезда.
– Хорошо, – ответил Дима. Развернулся и пошёл к своей двери.
Всё лучше, подумал я, закрыв дверь. Лучше, чем сидеть и смотреть в пустоту.
Дверь ванной был открыта, и на её пороге стояла Ленка.
– Что-то случилось? – спросила она. У неё был обеспокоенный вид. Похоже, нашего разговора она не слышала.
– Всё в порядке. В горы собираемся. Что будешь делать на выходных?
Ленка поджала нижнюю губу:
– Не знаю. К родителям поеду, скорее всего. Соскучилась по ним.
– Хочешь, можем пройтись.
– Не стоит, – ответила она. Сложила крест-накрест руки на груди, потёрла плечи.
– Замёрзла? Давай сварю тебе бульон.
Она улыбнулась.
– Лучше включи музыку. Иначе я умру от скуки.
Я засмеялся. Вошёл в комнату, включил ноутбук.
– Есть у меня песня для тебя, – сказал я и включил «O Children» Ника Кейва и Bad Seeds.
Ленка зашла в комнату, положила полотенце на диван и подошла ко мне. Протянула руку, и я сжал её ладонь и поднялся со стула.
– Грустная песня. Иди сюда. – сказала она. Мы отошли от стола. Лена положила руки мне на плечи. Я взял её за талию. Мы покачивались в такт музыке, смотрели друг на друга.
– Знаешь, я не хочу уезжать сегодня, – сказала она.
– Оставайся. Не хочу, чтобы ты уезжала. – прошептал я.
– Спасибо.
Она прикоснулась губами к моей щеке. Мне хочется её чем-то порадовать, чем-то удивить, вдруг понял я. На улице солнце ползло к вечеру.
Когда песня закончилась, я сказал ей идти за мной и надеть куртку.
– Зачем? – спросила она. В голосе промелькнули нотки радостного удивления.
– Увидишь.
Мы вышли в коридор. Я запер квартиру, взял Лену за руку. Мы пошли к лифту. Вызвали, и он поднял нас на двенадцатый этаж. Мы вышли и свернули на лестничный пролёт. Поднялись к решётке, пресекающей доступ на чердак.
– Мы что, на крышу? – удивилась Ленка.
– Да. Держи, будешь светить, – я дал ей телефон. Она направила луч света на замок. Вскрыл замок проволочкой, вытащил из петель. Отворив решётку, мы стали подниматься.
– Ты только не пугайся, – сказал я. – Там могут быть голуби или коты. Хорошо?
– Хорошо, – прошептала она.
Преодолев два пролёта, мы подошли к небольшой двери, которая выходила на крышу. Дверь была не заперта.
– Аккуратно иди за мной. Ничего не бойся.
Я отворил тяжёлую железную дверь и вышел на крышу. Солнце коснулось брюшком розового горизонта. До края крыши – четыре метра. Я вышел из надстройки. Лена пошла за мной. Мы обогнули надстройку и остановились в центре площадки, покрытой серым шершавым рубероидом. Бросив на него балахон, я сказал Лене:
– Садись.
Мы сели лицом к солнцу и долго смотрели, как пунцовый закат тает в небе, будто малиновое мороженое.
Когда стемнело, мы спустились на двенадцатый этаж. Заперли решётку тем же хитрым способом и на лифте спустились на мой этаж.
Мы молчали. Слова