Дочь Бога. Владимир Пожарский
прикинул художник. – Успею.
Высокие каблучки звонко уцокали. Влад проводил свежие икры взглядом. Но… не до них сейчас.
«Что же я там такое нарисовал? Даже самому интересно!» – Рощин щелкнул по иконке файла. Под обещанием «Мы утроим ваши деньги!» в причудливом беспорядке стояли раскрытые сундуки, ларцы и шкатулки. Золотые монеты переполняли их и убедительными тяжёлыми потоками текли на сверкающий пол.
Вторая глава
Именно кора дерева служит своеобразной видеокамерой и магнитофоном одновременно. Скорее всего, она чувствует, отражает и записывает на ствол и другие вещи, понятные человеку: силу ветра, температуру, окружающие запахи. Но как их прочесть?! Наверняка есть и совершенно неведомые людям параметры, ведь у дерева собственная система координат, чувств и образов. Глубже, глубже рвались мысли Влада. Куда-то в сторону от поиска клада. Вернее, не в сторону – его размышления просто перепрыгивали реальную возможность отыскать заветный сундучок, как что-то несущественное, и скакали дальше. Он хотел почти невозможного – познать все тайны этого конкретного мира. Живого и, как он уже сейчас ощущал, очень разумного мира деревьев.
Рощин уже полчаса на триптихе мониторов наблюдал то же самое, что видел дуб своей северной стороной перед тем, как его спилили. То, что он видел верхней частью пенька – с высоты полметра от земли. Дуб именно спилили, и, судя по одежде работников пилы и топора, это произошло лет двадцать назад. Через динамики раздавалась их раскатистая тарабарщина – разговор, да и все действо шли задом наперед, причем раза в три быстрее, чем в жизни. Влад, как на машине времени, уходил в прошлое. Изображение, почему-то было круглое и не влезало в экраны верхним и нижним краем. Чтобы видеть его целиком, надо еще два монитора, а всю конструкцию из экранов выстроить крестом – рассудил Рощин. Он пробовал уменьшать видеокруг, но появлялась какая-то муть и сплошной туман.
Влад записывал всё прочитанное в память компьютера, ведь тончайший, благодаря телелинзе, лазерный лучик, снимая информацию, прожигал невидимую дырочку вглубь кругляша – второй раз то же самое с него не посмотришь. Но Рощин и не собирался пересматривать этот бесконечный документальный фильм. Теперь он задумался об увеличении скорости записи и программе распознавания. Нет, не образов – действий. А именно – ковыряния в земле лопатой или чем-нибудь ещё. Клад-клад-клад! Чтобы не торчать перед экраном как прикованный, а выбирать только конкретные любопытные моменты.
– А если распиливать эту деревянную «таблетку» на две половинки и начинать расшифровывать от сердцевины ствола? – вслух размышлял Влад. – Тогда я сразу скакну в далекое прошлое, и всё будет идти, так как надо – в нормальной последовательности. Разговоры тотчас станут понятны. Не надо будет потом перекраивать запись. Кстати, тогда смогу настроить поиск и по ключевым словам. Обалдеть! Услышу настоящую древнеславянскую речь. И римскую. Любую! Лишь бы нашлось подходящее дерево. Найду! В какой-нибудь заброшенной деревеньке