Три истории о любви и химии (сборник). Ирвин Уэлш
которая должна была содержать скотину в роскоши и довольстве и особенно заботиться о том, чтобы шерсть ее была безукоризненно ухожена.
– Флосси, мой ангел! – говорил Денби, потираясь возбужденным членом о шерстку своей черномордой возлюбленной. – Ты спасла меня от пустой и никчемной жизни, уготовленной мне безвременной кончиной моей прекрасной супруги… ах, Флосси, прости, что я в твоем присутствии вспоминаю об этой божественной женщине. Как желал бы я, чтобы вы когда-нибудь встретились! Как прекрасна была бы эта встреча. Увы, быть этому не суждено, нас осталось лишь двое, моя драгоценная. Как же возбуждаешь и терзаешь ты меня! Я целиком во власти твоих чар… – Граф почувствовал, как член его проникает в овечку. – Какое блаженство…
Председатель правления Алан Свит ощутил то самое щемящее чувство, которого уже давно ждал. Кому-то суждено было принести плохую весть. С самого начала Свит невзлюбил молодого нахального Джеффри Клементса, нового патологоанатома. Теперь Клементс без стука зашел к нему в кабинет, сел в кресло и бросил на стол отпечатанную докладную. После того как Свит пробежал ее глазами, он твердым непреклонным тоном заговорил:
– …и я был вынужден заключить, что тело мистера Армитаж-Уэлсби подверглось описываемому мной обращению в период, пока оно находилось в нашем ведении, тут, в больнице Святого Губбина.
– Послушайте, Клементс… – произнес Свит, глядя на докладную, – э-э, Джеффри… мы должны быть здесь абсолютно уверены.
– Я абсолютно уверен. Поэтому и докладываю, – резко парировал Клементс.
– Но разумеется, необходимо учесть все возможные факторы…
– А именно?
– Я хочу сказать, – начал Свит, дружески подмигивая Клементсу, и сразу же, еще до того, как бородатое лицо Клементса скривилось в презрительной гримасе, осознал всю неуклюжесть этого жеста, – Ник Армитаж-Уэлсби посещал частную школу для мальчиков и всю жизнь играл в регби. Оба этих фактора могут стать достаточным основанием для предположения, что он был не чужд подобному, э-э, обхождению…
Лицо Клементса выразило крайнее удивление.
– Я хочу сказать, – продолжил Свит, – не могли ли разрывы и контузии в области сфинктера появиться в результате игр и забав в раздевалке, которым бедняга, возможно, предавался во время перерыва незадолго до того, как его привезли сюда?
– Как профессионал, решительно заявляю, что не могли, – холодно парировал Клементс. – И кстати, хочу вам заметить, что я и сам посещал частную школу для мальчиков и с удовольствием играю в регби, хоть и далеко не на уровне Ника Армитаж-Уэлсби. Но тем не менее я ни разу не сталкивался с обычаями, о которых вы говорите, и крайне оскорблен подобными необдуманными и обидными для меня инсинуациями.
– Извини, если ненароком задел тебя, Джеффри. Однако ты должен понимать: как председатель правления, я несу определенную ответственность перед управляющими, которым предстоит ответить за малейшее подозрение в нарушении врачебной этики…
– А