О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 1. 2001–2007. Наталья Казьмина
говорит громко, сначала выходит за кулисы, потом на сцену. Тут только мы понимаем, что это подсада. Христос, увидев это, «какими б горькими слезами перед толпою зарыдал».
Чувство эстетического, желание стиля Юхананову знакомо, но иногда – такая безвкусица. Ощущение, что он не способен через театр выразить свои мысли. Омоложение Фауста – пластически изображенная трепанация черепа, потом разрезание грудной клетки. При этом Мефистофель бегает мыть руки и напевает «А я иду, шагаю по Москве». Смешно. Но совсем непонятно.
«Облом off», автор и реж. М. Угаров, Центр драматургии и режиссуры А. Казанцева.
Когда назовешь болезнь, становится легче. Диагноз Обломова: «Илья Ильич в последней стадии». Диагноз не только поставлен, но и исход болезни ясен. Наверное, восприятие этого героя будет меняться от времени. От жесткости игры В. Скворцова. С балкона – беспомощная мелодия аккордеона. О. в шерстяных носках. В 1-м акте – в самурайском халате, во 2-м – в белье. Сидит под столом, у него там домик. «Я в домике. Нечестно меня салить». «Я не мужчина, я – Обломов». Длинная смешная сцена с «волчком», препирательства с Захаром на тему «что ты сказал?». Здесь обыгрывается фраза «а х… его знает».
Таганковская стена в рытвинах, освещенная светом. О. размеренно говорит: «Дроби придумали арабы». Тоска от полученного из деревни письма. «Что такое “щел”. Должно быть, смерть». О Захаре – «азиатская душа», может, поэтому в костюме намек на восток. На вопрос Штольца: «Как жизнь?» следует ответ: «Жизнь трогает». «Где человек? Где его цельность? Ни у одного – покойного взгляда». Допытывается у Ш., его посыльный спит в жаре или холоде. Ш. объясняет, что личное его не касается. «Нужно знать только свое дело. Чтобы завтра было похоже на вчера». «Добрые люди живут, зная себя».
Обломов (у Ольги) похож на невоспитанного ребенка, дерзит, препирается. Не умеет притворяться. После «Каста дива» вдруг совершенно меняется, пробуждаясь к любви. Описывает ее так – сухость во рту, щемит сердце, приметы точные. Человек живет на диване. Воли к жизни нет. Не видит смысла в суете. Депрессия? Ольга: «Вас как будто гонит кто-то». – «Стыд». Самое смешное, что доктор включился в игру про «домик», вспомнил, про игрушечного коня у себя в шкафу.
Обломовщина заразительна. Душевные болезни заразны. «Я уже прошел то место, где была жизнь». Тоскующий взгляд, трет переносицу. Его занимают странные вопросы: зачем все исполнилось? А как знать, чего желать? Не может поверить даже в свое счастье. Глаза на мокром месте. «Встретился нечаянно, попал по ошибке» к Ольге. Захотел – и на тебе, это не для русского человека. Лучше довольствоваться малым и жить тоской о главном – несовершенном. Называет себя ошибкой. «Любовь, привитая, как оспа». Его чухонка, в отличие от Ольги, приняла его таким, как есть. Он получил покой, но какой унылый. Сцена, когда чухонка толчет корицу в ступке с пестиком. Просто-таки эротическая сцена. Умирает «как будто бы украдкой».
В финале диагноз облатынен: «тотус» – цельный человек, «остальные ни-то, ни-се».