Ноусфера. Марк Гурецкий
соответственным образом.
– Откуда извлекает?
Цветочек остановилась и уперлась в меня подозрительным взглядом.
– Марк, скажи, пожалуйста: что ты помнишь? Опиши последнее событие перед тем, как ты очнулся в палате.
– Ну… я ехал по трассе и влетел в чертов КамАЗ. Меня ведро отвлекло. Нет, не ведро, а мазерати! На нем еще мажор ехал, чтоб ему пусто было. И дороги не освещены как следует. Нашего мэра надо гнать в шею за такое освещение.
– На чем ты ехал? – нахмурила лобик Света, и глаза ее сузились до размера щелок.
– На форде на своем. Ему, наверное, звездец настал. Так ведь?
– Ты помнишь дату, когда это случилось?
– Эм-м-м… двадцать первое. Вторник.
– Двадцать первое – что?
– Мая, что же еще? – разозлился я.
– Спокойно, Марк, спокойно, – Цветик снова принялась оглаживать меня по рукам, успокаивая, как щенка. – А год помнишь?
– Год?!!
На этот раз я похолодел по-настоящему. Все увиденное мной за это утро начало складываться в цельную картинку. Ответ на незаданный вопрос был уже очевиден: кома. Но сознание отказывалось в него поверить.
– 2013-й, – сообщил я упавшим голосом.
– Вот и хорошо, – заверила меня Света, подталкивая к палате теплыми мягкими ладонями, от которых пахло цветочным лосьоном. – Вот и славно. Вот и замечательно. Сейчас доктор к нам подойдет, он тебе все-все расскажет.
– Я не собираюсь его полдня дожидаться, – буркнул я. – Пошли к нему в кабинет, я сам с ним поговорю.
– Он уже идет, Марк, – уверила меня Цветочек. – Пять минут, и Джон Викторович будет на месте. Сейчас сам убедишься.
Не знаю, что меня больше уверило – ее успокаивающий тон или немыслимое сочетание имени-отчества эскулапа, но так или иначе я подчинился. Мы вновь переступили порог палаты. За время моего отсутствия комната почти не изменилась. Разве что вместо тертого линолеума пол укрывал ламинат – в точности такой, какой был в палате, где я давным-давно провалялся несколько суток после сотрясения мозга.
Цветочек тоже изменилась, едва переступив порог помещения. На месте комбинезона вновь возник фривольный халатик, волосы спрятались под чепчиком с маскарадным красным крестом, а длинные стройные ножки оказались затянутыми в чулки с крупной сеткой – на сей раз не белые, а кроваво-красные. Губы девушки запунцовели яркой помадой, а веки украсились густыми тенями и озорными черными стрелками. Так вот, значит, каким я хочу видеть медперсонал, да? Ну что ж, после знакомства с немецким кинематографом этого следовало ожидать.
Интересно, Света сама сейчас видит, как выглядит в моих глазах? На прямой вопрос я не решился, предположив, что ответ мне не понравится. Вместо этого я поинтересовался у медсестры, где тут можно отлить. Судя по вытаращенным глазкам, меня ждал ответ в духе «Земля вращается вокруг Солнца», но тут нас внезапно прервали.
– Здравствуй-те, Марк! – раздалось с порога. – Как вы себя чувствуе-те?
В