Ноусфера. Марк Гурецкий
разной величины.
Такой же я видел на руке медсестры, но счел его тогда модерновым украшением.
– Это какое-то устройство?
– Универсальный коммуникатор. Состоит из графеновых плашек, начиненных электронными мозгами. Он… как бы получше тебе объяснить… нечто вроде модема. Я не большой специалист в технических вопросах. Проще показать, чем рассказать. В общем, я распоряжусь, и Света тебе ассистирует. А сейчас прошу прощения, меня ждут другие пациенты.
Хартли поднялся, чтобы уйти.
– Вы ведь еще придете? – бросил я ему вслед.
– Конечно, – кивнул Хартли. – Нам придется еще кое-что обсудить. А пока что занимайтесь своими делами.
Проводив доктора взглядом, я принялся мерить шагами палату. «Занимайтесь своими делами». Хорошо сказано, доктор. Только вот какие у меня теперь могут быть дела? Шестьдесят лет псу под хвост! Чем я все это время занимался – непонятно. С кем общался – неизвестно. Чего желал, что любил, к чему стремился – неведомо.
– Список дел! – объявил я. – Первое: задушить доктора Хартли. Второе: ассистировать Светлану. Третье: ассистировать Светлану еще раз, в другой позе. Четвертое: пожрать. Пятое…
На пятом пункте я срезался. Совершив несколько челночных путешествий от одной стенки к другой (и всякий раз ненароком касаясь приятных на ощупь стенных панелей), я так и не придумал, что мне обозначить пятым пунктом. Сходить в туалет? (Кстати, где здесь туалет?) Сбежать из больницы? Ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не сплю ли я?
Мои размышления прервала медсестра, появившаяся в дверном проеме с подносом, уставленным снедью. Под мышкой она придерживала стопку одежды. Сама Цветик на этот раз оказалась закутана в длинное до пят белое одеяние – ни дать ни взять сестра милосердия. Волосы спрятаны под огромным платком с вырезом для лица, надежно укрывшим плечи и грудь. Порывшись в оскудевшей памяти на предмет соответствия, я откопал там слово «апостольник».
– Ты чего это вырядилась, как монахиня? – нахмурился я.
– Марк, я понимаю, что ты сейчас немного не в себе, – сердито заявила Цветик. – Но предупреждаю официально согласно положению о харрасменте, что если ты не прекратишь меня домогаться, я буду вынуждена потребовать социальной защиты. А если ты снова посмеешь угрожать доктору Хартли, тебя вообще переведут из больницы в карантин для социально опасных элементов! Будь, пожалуйста, благоразумен.
– Вы меня что, прослушиваете? – взвился я, принимая из рук Цветика комбинезон из тонкой ткани, носки и мягкие туфли. – У вас тут микрофоны повсюду?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила медсестра, опуская поднос на обеденный столик.
Содержимое подноса – глубокая миска с куриным бульоном, мягкие булочки, нарезанная ломтиками диетическая ветчина и тарелка с гречневой кашей, в которой виднелась моя любимая тушеная печенка с луком, – невольно вызвало у меня усиленное слюноотделение. Впрочем, я не собирался забывать об унижении ради миски похлебки.
– Вы