Хороший отец. Ной Хоули
Первый раз пробился в Сенат в возрасте тридцати четырех лет. Красавец шести футов ростом. Умел улыбаться и говорить с пылом баптистского проповедника. За годы работы с судами присяжных он усвоил, что манера преподнесения не менее важна, чем содержание речи. За шесть лет в Сенате он вырос в лидеры демократов. Был скор на шутку, с ним люди чувствовали себя свободно. В комнате, полной пустых улыбок, его улыбка оказывалась настоящей. 20 января, когда он объявил, что выдвигает свою кандидатуру, над страной словно включили свет, и светофоры на всех перекрестках загорелись зеленым.
Молва гласила, что на него вся надежда.
Многие: и демократы, и республиканцы – чувствовали, что наша страна сбилась с пути. Были уверены, что власти лгут. Политический дискурс последних лет был дискурсом варваров и акул. Мы стали нацией врагов, мстительных и бесправных. В это всеобщее недоверие ворвался Сигрэм, бесхитростный кандидат, говоривший то, что думает, и ведущий бой с открытым забралом.
Избиратели видели в Сигрэме человека, который женился на своей школьной любви: Рэйчел, миловидная брюнетка с добрыми глазами, председательствовала теперь в Красном Кресте. В их взглядах, когда они смотрели друг на друга, была любовь. Газетные фотографы постоянно подлавливали их, когда пара рассеянно держалась за руки или урывала украдкой поцелуй. Но их семья пережила трагедию. Первый сын, Натан, утонул в шесть лет: провалился под лед во время зимнего отдыха в Вермонте. После этого Сигрэм на три недели слег. Не мылся. Не брился. Не ел. Вырвавшись из депрессии, он решил отдать все силы служению обществу. Чувствовал, по его словам, сильную потребность отдать долг.
В Сенате его прозвали «сенатором-благотворителем». Он спонсировал программы искоренения бедности в стране и за рубежом. Говорил, что не успокоится, пока не покончит с голоданием детей в разных городах страны. Но в душе он оставался прокурором и давал немилосердный отпор преступникам, внешней угрозе. Он снова и снова голосовал за дополнительное финансирование военного сектора, но всегда настаивал, чтобы в него включалось финансирование программ помощи ветеранам. Он считал, что необходимо думать о будущем, а не только бороться с бедами сегодняшнего дня.
Лично я относился к Сигрэму настороженно. Мне не хотелось бы пускать в Белый дом законника. На мой взгляд – взгляд врача, стоимость лечения в нашей стране так выросла за последние два десятилетия именно из-за лавины бессмысленных обвинений. Врачи, опасаясь, что им вчинят иск, без нужды назначали анализы и процедуры. Мы позволяли пациентам самим определять курс лечения в надежде снизить страховые убытки. Кроме того, я опасался, что Сигрэм, придя к власти, поднимет налоги. Он никогда не произносил этих слов, но весной 20.. года американская экономика еще не оправилась, а Сигрэм призывал американцев к «ответственности», что обычно означает призыв взять финансовую ношу на свои плечи.
Однако я бы солгал, говоря, что не поддался его риторике и обаянию. В стаде скучных, как здоровое питание,