Прикладное терраформирование. Эдуард Катлас
еще и увидеть результаты своей работы.
В этой жизни, а не в следующей.
Михась не отвечал на звонки, хотя его, конечно же, хотели поздравить все, кто только мог до него дотянуться.
Он был просто не готов к такому резкому перепаду в объеме общения. Еще недавно он мог просто молчать неделями, не обмолвившись словом даже с компьютером, а тут ему пришлось общаться сразу со всеми.
Пока что ему хватало диспетчеров. Остальным приходилось оставлять свои поздравления в записи. Приближаясь к Высокой (из-за того, что Агентство расположило базу на высокой орбите, за ней так и прилепилось это название, правда, только среди шахтеров), он включал то одну запись, то другую. Просто, чтобы убить время ожидания стыковки.
К тому же с минуты на минуту его посылка должна была войти в тонкую атмосферу Марса, и Михасю было крайне интересно на это посмотреть. Честно признаться, он любил смотреть на то, как его астероиды сгорают, растворяются в атмосфере. А тут – такой шанс, ведь это должен был быть первый из доставленных им астероидов, который вообще долетит до поверхности. Наверное, даже ударится, оставит небольшой кратер. Наверное, можно даже попросить, чтобы кратер назвали его именем. Все-таки его же астероид, а с именованием примечательностей на поверхности сейчас пока что было легко.
Астероид вошел в низкую атмосферу Марса. Сейчас эффективную высоту атмосферы подняли километров до десяти, дальше она становилась настолько разреженной, что можно было считать себя уже в открытом космосе. Эффективную высоту считали по простому параметру – высота 80 % газообразной массы. Углекислый газ, который все еще не растаял на полярных шапках, в расчет не шел.
Но это не значило, что воздуха выше этой отсечки не было совсем. Разреженный, он поднимался на сотни километров выше, а отдельные молекулы болтались и в тысяче километров от поверхности.
Именно с этими молекулами начал сталкиваться превращенный в метеорит астероид Михася. Оптика на корабле была отличная, поэтому видоискатель все время умудрялся держать удаляющийся камень в фокусе и так, чтобы он занимал почти весь экран.
Постепенно удары воздуха о летящий к поверхности камень превратились в легкое свечение, отбрасываемое скоростью назад. Взрывающиеся, горящие частицы воздуха оставались на пройденном метеоритом пути, растягиваясь во все более длинный след.
Камень начал нагреваться и плавиться. От него начали отваливаться куски, пока мелкие. Это оказалось болезненным. Конечно, Михась не надеялся на чудо, на то, что от такого крохотного метеорита заработает магнитное поле целой планеты, но все же ему хотелось, чтобы его лотерейный шар хотя бы долетел до поверхности, а не развалился на подлете.
Метеорит горел все ярче, вгрызаясь во все более плотные слои воздуха. В какой-то момент, на высоте километров пяти, он все же развалился, хоть и не на множество фрагментов, а лишь на два обломка, один крупный, а второй поменьше – где-то в треть.
Оба этих куска