Прикладное терраформирование. Эдуард Катлас
что наткнулся на камень и потерял управление? Но даже тогда Михась надеялся, что обнаружит хотя бы остатки от аппарата. Здесь было пусто, настолько пусто, что сложно было пропустить блестящий зонд. Большинство астероидов, из тех, что покрупнее, были едва видны, и расстояние до них позволяло им не отсвечивать.
Михась вздохнул и забрался в тренажер. Он был из тех людей, из тех немногих, кому легче думалось во время физической активности. Поэтому он начал рассеянно двигать ногами, имитируя приседания. Где-то внутри тренажера соленоидные катушки создавали заданное сопротивление его движению, так, чтобы его текущие возможности позволили ему сделать двадцать-тридцать повторений. Слишком много для увеличения мышечной массы, но ему меньше всего хотелось сейчас потяжелеть. Просто нужно было размяться.
Даже эти упражнения были безотходными. Не то место и не то время, чтобы позволить себе заниматься спортом, даром выбрасывая свои калории в эфир. Экономия должна быть во всем, и если уж человек так устроен, что не может безопасно отключить свое тело и заставить работать только мозг, то каждое движение этого тела должно возвращаться в дебет энергетического баланса корабля. Каждый его жим заставлял катушки генерировать ток, откладывающийся в псевдосухих аккумуляторах корабля. Все лучше, чем лишний комплект солнечных батарей.
Закончив подход, Михась, не вылезая из тренажера, дотянулся до пульта и снова включил обзорную голограмму. Впереди не было ничего. Не только зонда, но даже астероида, за которым тот мог прятаться или в который удариться. Никаких обломков, следов аварии или взрыва. В зонды на критический случай специально монтировался контейнер с мелким серебристым конфетти. Легкий хлопок слегка сжатого воздуха – и все окрестности оказывались заполненными приметными даже издали кругляшками.
Если бы с зондом что-то случилось, то такого пакета хватило бы, чтобы вокруг зоны аварии серебрилась сфера в несколько сотен метров диаметром. Достаточно, чтобы обнаружить это место как визуально, так и любыми, даже простейшими приборами, настроенными на отражение света или радиосигнала. Более того, сфера становилась лишь заметней со временем, расходясь все шире.
Но и серебряной сферы нигде не было. Хотя, по всем расчетам, зонд должен был быть где-то поблизости. Либо сам зонд, либо его остатки.
Михась не очень любил смотреть наружу своими глазами. Это его слегка не то чтобы пугало – все-таки он не смог бы попасть, да и не захотел бы попасть на этот корабль, если бы имел боязнь открытого пространства даже в легкой форме. Но космос есть космос. И не так-то просто привыкнуть к тому, что вокруг тебя – полная пустота, помощи от которой не жди, а подозревай лишь беду. И от этого великого ничто тебя отделяет лишь тонкая, ничего не защищающая перегородка.
И иллюминатор. Он был, иллюминатор, хоть Михась его держал все время задраенным, от греха подальше. Одно дело – подняться в космос на пару дней или даже месяцев, совсем другое – провести годы, мотаясь от орбиты Марса до пояса астероидов, туда-сюда.