Гражданская война в России. За правду до смерти. Василий Галин
сквозит подспудная констатация этого факта: «Я убежден, что при условиях настоящего времени партийное представительство исключает возможность положительной государственной работы… вопросы организации государственной полиции… одни из важнейших…, основанием общественной безопасности и фундаментом, на котором строится организация полиции, является по существу армия»{466}.
Но армия, состоящая непосредственно из народа – мобилизованных крестьян и рабочих, сама могла стать угрозой «колчаковскому народоправству». Не случайно, отмечал С. Мельгунов, для всех белых вождей было характерно стремление держать свои армии «вне политики». Так, уже 21 ноября 1918 г. Колчак издает приказ: «Всякую попытку извне и изнутри втянуть Армию в политику приказываю пресекать всеми имеющимися в руках начальников и офицеров средствами»{467}.
Тогда за какие идеи должны были идти на смерть солдаты Колчака?
Адмирал не утруждал себя особыми изысканиями: «Мы все сражаемся за воссоздание Родины и боремся против захватчиков власти, которые под ложным именем рабоче-крестьянского правительства поработили наше отечество. Эти захватчики даже не русские люди, они наемники немцев, и кто они такие, вы отлично знаете»{468}. Точно такими же лозунгами, по словам князя Трубецкого, призывал к непримиримости и высший командный состав Добровольческой армии Юга России: «“немец был враг, и притом нечестный враг, придумавший удушливые газы и самих большевиков”. Помощник Главнокомандующего ген. Лукомский совершенно серьезно утверждал: “немцы не в честном бою, а подлыми предательскими приемами погубили нашу армию и продали Россию в руки большевиков”»{469}.
Лидеры белого движения не смогли найти ничего лучшего, чем повторять обращение Л. Корнилова времен августовского (1917 г.) мятежа: «Великая родина наша умирает. Час ее кончины близок. Вынужденный выступить открыто, я, ген. Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов[25] действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба… Я не могу заставить себя отдать Россию в руки ее наследственному врагу, германской расе, и обратить русский народ в рабов германцев, но предпочту умереть на поле чести и сражения, лишь бы не видеть позор и бесчестие Русской Земли»{470}.
Но Колчак пришел к власти уже после подписания перемирия Антанты с Германией. Допрашивавший его Алексеевский спрашивал в связи с этим: «Германия вышла из войны, и установилось общее замирение Европы. Не возникало ли у вас мысли, что и для России надо искать мирного выхода из того положения, которое создалось?» В ответ Колчак заявлял: «этот мир нас не касается, и считал, что война с Германией продолжается…»{471}.
«Чем, кроме “зараженного духа”, кроме пагубной склонности к самоублажению можно было бы объяснить, что стоявшее на высших ступенях военной иерархии и призванное руководить сложнейшими событиями лицо дает этим событиям оценку, по наивной простоте
466
РГВА. Ф. 40307, оп. 1, д. 35, лл. 97–100, [100а] (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 40–41).
467
Приказ Верховного Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России 21 ноября 1918, № 44. РГВА. Ф. 39499, оп. 1, д. 4, л, 7. (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 56).
468
Речь Верховного Правителя к солдатам 12 августа 1919 // Наш Край. Хабаровск, 1919. № 6, 22 августа. С. 2 (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 51–52).
469
Раупах Р.Р…, с. 281–282.
25
Большевики во время мятежа были в меньшинстве во всех органах власти, где были представлены, в частности в Петроградских Советах они имели не более 15 % голосов.
470
Ген. Корнилов, Воззвание, 27 августа 1917 г. (Керенский А.Ф. Прелюдия…, с. 189–190)
471
Допрос Колчака. Протоколы Заседания Чрезвычайной Следственной Комиссии. Архив Октябрьской революции Фрнд LXXV, арх № 51.; Допрос Колчака – Л: Гос. изд-во, 1925. (Квакин А.В…, с. 469).