Веселое время. Мифологические корни контркультуры. Мария Ремизова
в категорию брачных партнеров. Впрочем, ситуация с мужскими домами прекрасно известна и антропологам, просто на фольклорном материале работать с ней гораздо забавнее.
Пишет же Пропп следующее: «в известных случаях часть мужского населения, а именно юноши, начиная с момента половой зрелости и до вступления в брак, уже не живут в семьях своих родителей, а переходят жить в большие, специально построенные дома ‹…›. Здесь они живут своего рода коммунами». И далее: «Герой видит здесь иную подачу еды, чем та, к которой он привык. Здесь каждый имеет свою долю, и доли эти равны. ‹…› Другими словами, здесь едят коммуной. Мы увидим дальше, что здесь не только едят, но и живут коммуной» («Исторические корни волшебной сказки»).
В резервации. Начало ХХ века
Шипот. Закарпатье, Украина. 2007 г.
Любопытно, что насельников мужского дома сказка всегда именует братьями, и когда в этот дом является герой, ему всегда предлагают «стать нашим названным братом». «Братья», как это зафиксировал фольклор, все делают сообща – охотятся или, если они аттестованы как «разбойники», всем кагалом отправляются «руку правую потешить» (Пушкин). Они даже являются все вместе, сколько бы их ни было – семеро, двенадцать или сорок. (В эпосе киче «Пополь-Вух» сорок таких «братьев» несут одно бревно, неудобно, поди, этакой кучей, да что поделаешь – против закона мифа не попрешь!)
В мужском доме бороро
Мужской дом, между прочим, запретен для женщин – ведь там хранятся священные предметы: маски и музыкальные инструменты, необходимые для священных церемоний. Если женщина глянет на них хоть одним глазком, следующего шанса взглянуть на что бы то ни было у нее не будет – ее немедленно убьют, хотя, как формулирует Пропп, «мужской дом запрещен женщинам в целом, но этот запрет не имеет обратной силы: женщина не запрещена в мужском доме. Это значит: женщины всегда находились в мужском доме (одна или несколько), служившие братьям женами» (Там же). То есть некоторое число девушек, пока еще тоже не вступивших в брак, проживало в мужских домах, где они вели домашнее хозяйство и удовлетворяли сексуальные потребности «братьев», за что пользовались почетом и уважением, получая от них не только пищу, но и самые разнообразные подарки. Этих первобытных маркитанток русская сказка ласково именует «сестрицами». (Поскольку барышням подобное поведение предписывалось – член архаического социума вообще не делал ничего по своей воле.) Впоследствии «сестрицы», как и «братья», покидали свой вольный дом, вступали в брак – и обновляли, наконец, на вате шлафор и чепец.
Хиппари в своей летней резервации. Гауя. Латвия. 1982 г.
В одной из бесчисленных коммун Сан-Франциско. 1966 г.
На самом деле аналогия с мужским домом не так далека от хиппарской коммуны, как может показаться на первый взгляд. И если наибольшее возражение может вызвать как раз