Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой. Владимир Кузнечевский
на СССР. Так, сроки нападения на Францию Гитлер переносил 38 раз, и все по той же причине. Это обстоятельство генсеку следовало объяснять, но руководство разведки, судя по всему, боялось это делать.
А во-вторых, Павел Анатольевич мог бы указать и на другое, а именно: «наверх» посылались «горячие» разведданные, без соответствующего анализа. Но «виновата» в этом была не разведка, а Сталин. Это он в своей самонадеянности не понимал, что и в разведке, и в Генштабе должны были быть созданы аналитические отделы, которые бы занимались анализом всей (ВСЕЙ!) развединформации, а генсеку должна была поступать аналитическая информация. Но Сталин вплоть до 1943 года, до Сталинграда, считал, что каждое ведомство должно работать автономно и только к нему, к Сталину, должна стекаться вся информация, которую он сам, и только он, способен анализировать. Генсек не понимал, что один человек не может справиться с такой работой, даже если его зовут Сталин. После Сталинграда эта простая истина до него наконец дошла.
В этой связи небезынтересно привести мнение маршала Конева. Иван Степанович отмечал, что в первом периоде войны «по воле Сталина планирование некоторых операций проходило в обстановке сверхсекретности. С планами заранее знакомился настолько узкий круг людей, что это мешало нормальному проведению операций. Все это было связано с излишней подозрительностью, отличавшей тогда Сталина»[19].
В воспоминаниях Судоплатова конца 1990-х годов буквально рассыпаны свидетельства того, что Сталину докладывались разведданные без всякой проверки и обработки, без анализа. «Однако следует иметь в виду, – пишет Павел Анатольевич, – что справки и заключения, подписанные Михеевым, начальником военной контрразведки, направлялись в ЦК, как это было заведено, без комментариев НКВД. Докладывалось лишь о наличии таких материалов».
Такое отношение к информации у Сталина подтверждает и Л. В. Шебаршин. В одной из наших многочисленных бесед он сказал так (приводится по магнитофонной записи): «Разведывательные органы, то есть военная разведка и разведка НКВД, не занимались анализом. Они докладывали наверх живые сообщения источников или документы, полученные от источников. Так сказать, предоставляли их на мудрость высшего руководства. Отучили от выводов. Страшно было брать на себя ответственность. …У нас все эти материалы докладывались просто: товарищу Сталину, товарищу Ягоде, товарищу Ежову. И все! Никаких комментариев. Наверх шла голая информация. Само начальство эти документы читало, делало выводы, принимало решения. При такой подаче можно себе представить, сколько разноречивых оценок поступало Сталину.
Я не видел ни одного материала, видимо, их просто не было в природе, где бы разведка НКВД или разведка ГРУ обобщила бы сама всю информацию и сделала бы вывод, что да, вот по всему кругу источников имеется достоверная информация о том, что в мае-июне Германия нападет на Советский Союз».
К словам Шебаршина следует добавить и то, что