Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823. Петр Вяземский
небес;
Знакомый прах родимой пошвы
Его, тоскующего, жжет;
На волны глядя, у подошвы
Скалы, он молит непогод.
Он молит, чтобы вихрь желанный
Его похитил с берегов,
И заслонил бы мрак туманный,
Тот ненавистный сердцу кров,
Где он на праге света встречен
Был благосклонною судьбой,
Где, беззаботлив и беспечен,
Играл он с жизнью, как с мечтой.
В душе, палимой страстью знойной,
Беглец счастливой тишины,
Он ужасается спокойной
Картины светлой старины.
Там мир его первоначальный
Неувядаемо цветет;
В душе развалины печальны
………………………….
………………………….
Опустошительной грозою
Душа его разорена
………………………….
………………………….[3].
Примусь ее докончить. У меня столько недоносков, что страх! «Негодницу» опять отложу до угоднейшего времени.
Разве я тебе не сказывал, разве ты не знал от Карам[зиных], что поеду в Москву за женою, покупаюсь в ухах, покатаюсь в колебяках, а там приеду с женою к вам на месяц, а там – в Варшаву, а там…
Но только не к брегам печальным
Туманной родины моей.
Когда пущусь – не знаю. Как ни говори, а надобно дождаться конца Троппау. Как мало надежды ни имею, а может быть вызовут, может быть проедет здесь и остановится. «Дела не делай, а от дела не бегай».
Прощай! Николаю Ивановичу мое дружеское почтение. При случае поздравь Самойлову; вот теперь мои вальсы кстати на свадебный бал. Вот Жуковскому еще можно:
Другому на пожранье
Отдаст в твоих глазах.
Я все сбираюсь писать ему по соседству. Он опоздал приехать в Берлин; погостить бы ему при Фридрихе II. Впрочем, чего доброго, он, пожалуй, и этого воспоет. Мой padam do nóg Татищевой. Посылку отдай mademoiselle Cadot. Когда увидишь Смирнову, скажи, что писать и посылать буду по следующей почте.
332. Князь Вяземский Тургеневу.
29-го ноября. Варшава.
При сем прилагаемую посылку и письмо отправь жене в Москву. В Лондоне смятение: Парламент был отсрочен, но не при соблюдении обыкновенных постановлений, без королевской речи и прочего. Нижняя палата шумела, и оппозиционные листы кричат: «Режут!» В Гишпании созвали чрезвычайных кортесов: король сидит в Эскюриале и сказывается больным, а народ хочет видеть его на лицо. Неаполитанские дела как будто бы лучше; поговаривают о переговорах со стороны Австрии. Вот и все. Прости и целую.
Придворные лакеи в Троппау и между собою не говорили о Семеновском деле.
Посылка мягкая, вели обвязать ее клеенкою.
333. Тургенев князю Вяземскому.
1-го декабря 1820 г. [Петербург].
Письма твои получил и все приложенное разослал. Вот два из Москвы к графине Гутаковской. Спасибо за все. Но одного письма видно не получу, ибо не помню, чтобы ты писал ко мне о намерении твоем составить отчет о пребывании твоем в- Польше. Поищу, ибо все сохранено.
Я двух минут не имею свободных. Весь город бранит меня за то, что я не стерпел терпеливо
Точки в подлиннике.