Империя тюрков. Великая цивилизация. Рустан Рахманалиев
на две различные зоны. На севере, от русского Причерноморья до Маньчжурии и Ордоса, – степное искусство, главным образом искусство кочевников, для которого характерны бронзовые набалдашники в виде звериных голов и анималистическая стилизация и орнаменталистика. На юге, вдоль Шелкового пути, от Афганистана до Тхунь-Гуаня, через оазисы, окружавшие бассейн Тарима, – цивилизация оседлых народов, проявляющаяся в живописи и скульптуре, вдохновленная греческим искусством, искусствами Ирана и Индии, которые пришли сюда по Шелковому пути.
Истоки таримского искусства в конце древней или античной эпохи и в начале Средних веков следует искать в Афганистане. Здесь, в долине Кабула, в IV в. последние кушанские цари находились под глубоким влиянием Сасанидского Ирана, в орбите которого они вращались. Сасанидо-буддийская цивилизация, сасанидо-буддийское искусство зародились на границе Индии и Ирана. Отметим в этой связи большие фрески в Бамияне и Какраке конца III и всего IV вв., где в типах персонажей и их одежде очевидно сасанидское влияние. Судя по многочисленным находкам той эпохи, Афганистан предстает перед нами как страна, где религия и литература Индии тесно связаны с материальной цивилизацией Ирана времен династий Сапора и Хосрова.
Именно этот сасанидо-буддийский сплав буддийские миссионеры, последователи Кумарадживы, привнесли во все оазисы Тарима на всем протяжении Шелкового пути, который стал, благодаря им, дорогой в будущее.
Этот ирано-буддийский синтез мы встречаем в южной зоне Тарима, в частности в живописных панно на дереве в оазисе, расположенном к северу от Хотана (конец VII в.). Здесь изображены, например, девушка индийского типа, похожая на гибких обнаженных красавиц Аджанты, рыцарь и погонщик верблюдов иранского типа и бородатый бодхисаттва в тиаре, в длинном зеленом халате, штанах и сапогах, т. е. настоящий сасанидский аристократ. Наконец, иранское влияние ощущается во фресках и миниатюрах из района Турфана, Базаклика, Муртука и т. д. В Базаклике низшие божества облачены в кирасу и напоминают сасанидских кучийских рыцарей Кызыла и Кумтура, закованных в латы. Такие же образы мы видим в Муртуке. С другой стороны, изящные миниатюрные скульптуры в Карашаре очень похожи на греко-буддийские фигурки, найденные в Хадде, в Афганистане. Кстати, влияние кучийских фресок распространяется далеко на север, в Сибирь. Например, «скачущие всадники» Сулека, заставляющие вспомнить сасанидские и тангские скачки, могут датироваться VII в. А антропоморфные рисунки на стелах в районе Семипалатинска, в верховьях Иртыша, лишь отдаленно напоминают сасанидское искусство Кучи.
Таким образом, до завоевания страны тюркскими народами во второй половине VIII в. индоевропейские оазисы на севере и на юге Тарима, от Яркенда и Хотана до Лобнора, от Кашгара, Кучи и Карашара до Турфана, черпали свою культуру не на Алтае и в степной цивилизации, а в великих цивилизациях Ирана и Индии. Они представляли собой продолжение «внешней» Индии и «внешнего»