Однолюб. Елена Богатырева
и всхлипы, она все-таки сумела поведать причину столь странного поведения: муж бросил. Да и не муж он ей, собственно, и был, а сожитель, чего ж убиваться? Кажется, именно так Слава и выразился. Исключительно, чтобы утешить соседку и облегчить ее состояние. Подействовало. Ирина моментально прекратила шмыгать носом и уставилась на него злыми сухими глазками. «Мужчина!» – сказала она с ненавистью, словно изрыгнула проклятие, и увела Стасю к себе.
О чем они там говорили – неизвестно, только через полчаса Ирина возвратила Стасю домой, осторожно ступая и ведя ее под локоток, словно вернула фарфоровую статуэтку, взятую напрокат. Потянулась как кошка, кинула Славе снисходительно-кокетливо: «Пока, Славик!» – и, покачивая бедрами, выплыла за дверь.
Слава развел руки и даже поздравил Стасю. Сказал, мол, здорово их там на психологическом факультете обучают, раз и одного курса не закончившая студентка за полчаса привела в чувство такую истеричку. Пошутил еще, мол, деньги за такое нужно брать, и немалые. Того стоит. А Стася стоит молчаливая, задумчивая и вся словно светится. «Знаешь, – говорит, – я ведь ей будущее предсказала». – «Как? Опять?» – нахмурился Слава, не любил он эту тему. «Сама не понимаю, явилось все вдруг, я и сказала ей. Не все, конечно, но, главное, про мужа…» – «Про сожителя», – перебил Слава, очень уж ему хотелось перебить Стасю. «Не важно. Сказала, что вернется он через два дня», – «Во-первых, – попытался вразумить Слава, – нехорошо людей обманывать. А во-вторых, предлагаю куда-нибудь смыться через два дня. Боюсь, что, не дождавшись своего мужика, эта газель тебя копытами забьет…» Стася ничего ему тогда не ответила, только улыбнулась загадочно, да и не ему вовсе, а своим мыслям.
Через два дня Слава на всякий случай отпросился с работы пораньше. Ирка в гневе была еще ужаснее, чем в слезах. Стасе Слава объяснил, что сегодня короткий день в честь Международного дня технолога, и вида не подал, что явился ее защищать. Целый вечер он провел в напряжении, как гладиатор перед выходом на арену, представляя, какими грязными словами будет ругаться газель, что ей ответит бедная Стася, как он встанет между ними и что при этом произойдет. Роль героя его пугала, но все-таки почетная была роль, претендовала на вечную благодарность спасенной стороны.
Ира явилась только на третий день. Снова упала Стасе на грудь, но на этот раз со слезами благодарности. Славу сразу попросили не ходить к ним на кухню, откуда в течение двух часов доносились восторженные: «А я ему говорю… А он мне говорит…» В конце концов соседка убежала к вернувшемуся сожителю, а Стася с тех пор стала совсем задумчивой.
Слава долго не мог понять – что к чему, пока не выяснил, что соседка напела Стасе что-то там такое про призвание, про Божью милость и благодать, про то, что нельзя такое от людей прятать, что, мол, делиться нужно с людьми, обещала водить клиентов и хвалила ее талант. «Ха-ха-ха, – сказал Слава по слогам, потому что смеяться