Ледяной смех. Павел Северный
видела, как огромная облачная пелена, неумолимо надвигаясь, заслонила восход оранжевого раскаленного светила и с реки исчезла полоса его отражения.
– Чем тревожите память, Анастасия Владимировна?
Обернувшись на голос, Настенька увидела перед собой офицера с забинтованной головой и с левой рукой на повязке.
– Кажется, не узнаете?
– Разве знакомы?
– Разрешите снова представиться. Поручик Муравьев.
– Вадим Сергеевич! Боже, как изменились.
– Вид у меня действительно непривычный.
– Ранены? Когда?
– Под Пермью. В Екатеринбурге лежал в госпитале, но из-за панической эвакуации меня в нем забыли. На мое счастье, ноги целы, вот и добрался до них до Тавды. Вы, Настенька, простите, Анастасия Владимировна, видимо, совсем забыли о моем существовании. В Екатеринбурге разыскивал вас, но, увы, безрезультатно. Такой невезучий. Как здоровье папы?
– Спасибо, по-стариковски. Он на пароходе.
– А мичман Суриков? Как его глаза?
– К сожалению, совершенно ослеп.
– Бедный! Это просто ужасно для него, ибо такой жизнелюбивый.
– Он с нами.
– И вы, конечно, его невеста?
– Да. Я его невеста.
– Вас я увидел сегодня, когда поднимались по трапу на пароход, и от неожиданности так растерялся, что не отважился подойти.
– Растерялись? – переспросила Настенька. – Отчего?
– От внезапной встречи, долгожданной, но слишком неожиданной.
– Увидели и не позвали. Неужели действительно растерялись?
– Кроме того, не хотел показываться вам в таком забинтованном варианте. Но, как видите, стою перед вами и радуюсь, что слышу ваш голос.
Муравьев старался рассмотреть девушку, она, заметив упорство его взгляда, спросила:
– Находите во мне перемены?
– Нет, вы прежняя. Пожалуй, только еще более красивая. Но во взгляде не привычная для вас озабоченность, вернее, встревоженность.
– Неужели разглядели взгляд в такой темноте?
– На вас падает зеленый свет.
– Все может быть, и встревоженность, и озабоченность от недавних переживаний при эвакуации.
– Почему не покинули Екатеринбург по железной дороге?
– У генерала Гайды для папы не нашлось места. Куда едете, Вадим Сергеевич?
– В Омск. Временно отвоевался.
– Ранения тяжелые?
– Голова поцарапана осколками шрапнели, а с рукой плохо.
– Вижу, в лубках.
– Перебита кость. Доктора успокаивают, что все будет нормально. Говорят, что в этом окажет помощь молодость. Вы тоже в Омск?
– Да.
– Надеюсь, что там будем встречаться?
– Мне будет приятно общение с вами. – Настенька, отвернувшись к реке, продолжала говорить: – Какая темень. Перед вашим приходом взошла луна, но ее прикрыли тучи. Мне так хотелось посмотреть восход луны. Восход солнца посчастливилось увидеть на берегу Тавды, когда все так волновались ожиданием пароходов. Стихи пишите?
– Пытаюсь, но редко