Из Сибири сообщают…. Сергей Трахимёнок
никому не доверять и провернул эту операцию сам… Поэтому нам ничего не остается делать, как начать поиск архива, который изъял Борода и перепрятал.
– А если все-таки это был не Борода? – спросил Андросов.
– Мы выдвигаем версию – Борода, – сказал Проваторов, – и проверяем ее, результат покажет, он ли был на Инвалидной или не он.
– А как мы будем искать? – спросил Базыка.
– Начнем с обыска у вдовы Бороды и… как я понял, у Аграфены Ивановны, – заключил Краевский.
– Ты правильно понял, – ухмыльнулся Базыка, – но и там, и там мы все тщательно обыскали…
– Да, да, – подтвердил слова Базыки Андросов, – мы действительно искали некие мелочи из отдела и были на обеих квартирах.
– Значит, там искать уже не надо? – спросил Краевский.
– Да, – в один голос подтвердили замы.
– Тогда отрабатываем до конца вариант с хозяевами дома на Инвалидной.
– Что это нам даст? – спросил Андросов.
– Многое, – ответил Краевский, – начнем с того, как мог архив оказаться именно у этих людей. Сколько лет они живут в этом доме?
– Это не их дом, – сказал Андросов. – Это флигель особняка купца Полуянова. В особняке сейчас интернат для сирот, а флигель оказался свободным. Они получили ордер, привели флигель в божеский вид… Но они ни сном ни духом не знали и не догадывались, что у них под полом есть тайник… А вот налетчик знал это…
– О том, что тайник находится там, знали несколько человек, включая всех вас, – возразил Краевский.
Андросов в ответ на эти слова поморщился, но не взорвался.
– Давайте посчитаем всех, кто прямо или косвенно знал о том, что в доме находится архив.
– Об архиве знали… – начал было Андросов.
– Достаточно много людей, – перебил его Проваторов. – При всем том, что младший состав не должен был знать об архиве, о нем все же знали и те, кто находился в засаде в соседнем доме, и те, кто подвозил их туда. А поскольку в засаде находилось несколько смен, то это количество необходимо умножить на количество смен, и, таким образом, наберется добрых пятнадцать человек. С таким количеством обеспечить конспиративность весьма трудно.
Пока Проваторов говорил, от Краевского не ускользнул ревнивый взгляд Андросова.
«Ревнует и завидует, – подумал Краевский, – правильно завидует».
Сегодняшний доклад Проваторова отличался от вчерашнего доклада Андросова, как резная трость от бревна. Андросов это понимал, но не боялся Проваторова, как возможного конкурента на свободную еще должность начмила. Проваторов нездоров, беспартийный, да и не стремится к тому, чтобы стать начальником, качество редкое во все времена на Руси.
Проваторов в отделе был словно породистая собака среди дворняг. Он сидел в кресле, доставшемся отделу в наследство из имущества купца Полуянова, словно вырос в нем. И все при нем, и носочки, торчащие из ботинок, и рубашка с рукавами на резинках, и металлический портсигар, и то, как он курил… держал папиросу. В движениях его чувствовалась непонятная внутренняя сила, спокойная и неторопливая. Сила чувствовалась