Черная вдова. Александр Алексеевич Колупаев
девочек, помогут лепить и сами покушают».
Я фыркнул, представив, как девчонки будут лепить эти самые пельмени.
После завтрака дядюшка заявил мне: «Без дела не могу! Придумай мне какое-то занятие!»
«Мне бы твои заботы! подумал я, выспался хотя бы вволю!»
«Почитай вон почту, отец выписывает газеты и журналы, посмотри местную газету, там в рубрике объявлений, может, найдешь, что для себя»
Я получил полчаса тишины нарушаемой лишь шуршанием газеты, да хмыканьем дяди Коли, которым он сопровождал чтение.
«Слушай, Владимир, так официально он ко мне не обращался, а что такое «слоган»?»
«Это что-то вроде объявления или рекламы – короткая, но интересная и всем запоминающаяся фраза», объяснил я ему.
«Шестой городской хлебокомбинат объявляет конкурс на лучший «слоган» для своей новой продукции – сушек с маком и премию назначает!», задумчиво прочитал дядюшка.
«Пять булок хлеба или связку этих сушек?»
«Нет. Десять тысяч рублей!»
«Что? За такой пустяк?», я просмотрел газету. Точно, было объявление и премия.
«Дерзай!» врубил я зеленый свет творческому порыву моего дядюшки.
Не знал я, какую мину под фундамент своего спокойствия подложили эти газетные строчки!
Часов шесть тишина, прерываемая лишь пыхтением моего родственника, гостила в нашей квартире. А потом началось!
Дядя Коля вышел из комнаты взъерошенный и веселый как весенний воробей. В руке он держал общую тетрадь с заложенной, где то на середине ручкой.
«Слушай! Он встал в позу императора Нерона и продекламировал: «Хлеб – драгоценность, им не сори, съел весь – еще бери!» «Хлеб всему голова, но и мы с усами, булку съедим, ещё достанем!» «С маком сушки – мягче подушки!» «Мимо сушек не пройди – для семьи скорей купи!»
Ошарашенный таким напором литературных перлов дядюшки, я не сразу смог сообразить, как закрутить кран его красноречия.
А он бесстрашно продолжал свою очередную стихотворную страшилку: «Наши сушки – по зубам старушки!»
«Стоп! заорал я, лучше не придумаешь, шли на конкурс!»
Дядюшка обмяк как шарик, из которого вышла часть воздуха.
«Ты считаешь, это лучшее? там у меня на двадцать третьей странице есть строчки, мне они больше нравятся!»
«Всё! Всё это и на двадцать третьей тоже отправляй!»
«Ладно, как скажешь, я думал, тебе будет интересно послушать до конца мои «слолганы»»
«Нет, нельзя этого делать, если кто подслушает, то присвоит себе твои строчки и плакал твой гонорар, заберет себе» перспектива выслушивать двадцать пять страниц бредней старого стихоплета, повергла меня в тихий ужас.
«Давай, сделаем так: свои сочинения ты прочитаешь моим друзьям и девчонкам, они сегодня придут к нам»
Дядя Коля просветлел лицом. «Я сочиню побольше и напечатаю их на отдельных листах, вдруг, захотят взять с собой!»
«Будет совсем здорово!» признаюсь, это была моя