Среди овец и козлищ. Джоанна Кэннон
на просушку белье. Растянутое, точно паруса, над безлюдными садиками, оно томилось в ожидании хотя бы слабого дуновения ветерка, и, пока мы проходили мимо, капли воды звучно шлепались на бетонные плиты дорожки.
Тогда мы еще не знали, что даже много лет спустя люди будут вспоминать это лето, что каждый особенно жаркий день будут сравнивать с этим. А те, кто пережил это пекло, будут лишь качать головой и улыбаться, услышав от других жалобы на слишком высокие температуры. То было лето освобождения. Лето хопперов[7] и «Танцующей королевы»[8], лето, когда Долли Партон[9] умоляла Джолин[10] не отбирать у нее возлюбленного; все мы смотрели на поверхность Марса и чувствовали себя такими маленькими. Мы по очереди мылись в ванне в одной и той же воде, чайник заполняли лишь наполовину, а воду в туалете разрешалось спускать лишь в тех случаях, которые миссис Мортон деликатно называла «особыми». Проблема заключалась вот в чем: все домочадцы сразу понимали, когда у тебя имел место «особый случай», и это как-то смущало. Миссис Мортон объявила, что пора прекратить игры с ведрами и шлангами во дворе; мало того, она вошла в группу добровольцев, докладывающих о соседях, которые осмеливались поливать садики по ночам, в темноте. (Сама миссис Мортон использовала для поливки лишь воду, оставшуюся после стирки, что не возбранялось.) «Все наладится, если мы будем действовать дружно и слаженно» – так она говорила. Но я знала, что это неправда, потому как в отличие от всех пожелтевших газонов травка у дома мистера Форбса была подозрительно ярко-зеленой.
Я слышала за спиной голосок Тилли. Он барабанной дробью отскакивал от выбеленных солнцем деревянных плашек штакетника, что тянулся по обе стороны от тропинки.
– Что ты думаешь? – спрашивала она.
Она все это время, с Соснового переулка, возвращалась к словам мистера Кризи, пытаясь сформировать какое-то мнение.
– Думаю, мистер и миссис Форбс как-то замешаны в этом деле, – выпалила я в ответ.
Она догнала меня, мелко перебирая ногами, прежде чем я успела договорить.
– Ты что же, думаешь, ее убили именно они?
– Думаю, они убили ее все вместе.
– Что-то не очень они похожи на убийц, – буркнула она. – Мама считает этих Форбсов слишком старомодными.
– Нет, они вполне современные. – Я нашла палку и начала водить ею по штакетнику. – У них даже сифон имеется.
Вообще мама Тилли всех считала старомодными. У нее были длинные модные серьги, она пила кампари и носила одежду из марлевки или газа. В холодную погоду она надевала несколько слоев этой одежды, отчего становилась похожей на кокон.
– Мама говорит, мистер и миссис Форбс очень любопытные.
– Ну, уж кому, как не ей, знать, – согласилась я.
Все задние двери в домах были открыты для проветривания, до нас доносился запах теста и противней. Даже при температуре под девяносто градусов на плитах варилась брюссельская капуста, соус капал и образовывал лужицы на полных тарелках с едой.
– Ненавижу воскресенья, – пробормотала
Хоппер – резиновый шар с ручками, которые позволяют сидеть на нем или прыгать, но не падать.
«Танцующая королева» – песня ансамбля «АББА».
Долли Партон (р. 1946) – американская кантри-певица и киноактриса.
«Джолин» – песня, автором и исполнителем которой является Долли Партон.