Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь. Татьяна Шарпарь
щечки блестят, – продемонстрировала Полина результаты своих трудов.
– Тань, ты, может быть, пройдешь, чаю попьем?
– Да ты что? Сашка меня потому послал одну, чтобы чаи не разводить, а сразу ехать. А ты во сколько приедешь?
– Как только отдам ключи соседу.
– Зря ты связалась с этими ключами. Вдруг там чтонибудь пропало, а ключи только у тебя.
– Я уже двести раз раскаялась, что в эту авантюру вляпалась, но что теперь поделаешь? Хотя там печать висит и еще охрана в подъезде, и еще другая, вневедомственная, охрана, так что пропасть ничего не может. Да ладно, сегодня отдам ключи, и точка.
– Поехали, поехали, – канючила Полина.
– Сейчас поедем, только у мамы выясним, не нужно ли чего с собой захватить.
– Так, продукты у меня упакованы, салат я сделала, только заправить, ну, это перед употреблением. Хотя можете забрать. Скорее бы сосед приехал, что ли. Ключи отдать, Машку сбоку в машину пристроить и свобода!
– Машку тоже берешь?
– Конечно, а куда же я дену ее в праздник?
– Ну давай вытаскивай, что там в нашу машину, и мы в путь.
Оказалось, что вещей довольно много, и пока грузили, устраивали продукты и сумку с вещами «на все случаи жизни» в багажнике, усаживали Полину на заднее сидение, а рядом с ней мишку и еще куклу Аленку, целовались и махали руками, оказалось, что уже почти половина девятого. Надо быстро позвонить Машке и договориться, где ее подобрать. А потом навести порядок на кухне, смолоть кофе и ждать соседа и еще милиционера Алексея. Как-то вчера странно было с ним разговаривать. Воздух в гостиной был, кажется, заполнен электричеством, исходившим от этого приятного мужчины. Приятного, конечно, приятного. Он понравился Наталье при первом знакомстве. И было понятно, что она ему тоже понравилась. Правда, они были по разные стороны расследования: он, ясное дело, «за наших», а она, получается, «за злодеев». Только она была тоже «за наших», но этого никак не мог понять противный следователь Терехин. Уж он ее допрашивал, допрашивал, и в алиби не верил, и все проверял. Даже очевидные вещи его не устраивали, и он снова проверял. А когда стало совсем ясно, что она никак не могла быть причастна к убийству, Терехин стал прикидывать ее на роль соучастника, еще неплохо бы – организатора. Наталья не могла понять, за что он к ней прицепился. Ведь кроме нее с убитыми контактировала масса народу, как из России, так и из всяких зарубежий. Да и работа у Петра Ивановича была, что называется, не рядовой, и доход она приносила солидный. И всетаки именно ее, соседку и человека, которого убитые любили и опекали, Терехин выбрал на роль первой подозреваемой. Алексей ее всячески защищал, и это было заметно не только Наталье. Идя по коридорам на допрос, Наталья чаще, чем было возможно по теории вероятности, встречала Алексея, который с невыносимо деловым видом проходил мимо. Он всегда останавливался, здоровался и перекидывался парой-тройкой ничего не значащих фраз насчет погоды, Полины или работы. А однажды, когда уже совсем нечего было сказать, он вдруг