.
отзывчивость по отношению к другим. Будь мы при этом христиане, иудеи, мусульмане, индуисты, буддисты, атеисты, не важно, Светящееся существо (возможно, сам Христос) задаст нам там вопрос: «Что ты сделал со своею жизнью?.. Любил ли ты других так, как Я люблю тебя? Всецело? Безусловно?»[80]
А Мундака Упанишада, на которую ссылался Анри Лё Со, наоборот, требует от нас столь полной отрешенности, при которой нужно оставить «даже стремления, влекущие к добрым поступкам». По крайней мере, именно так комментирует эту Упанишаду Шанкара, великий духовный учитель VIII века и весьма авторитетный индийский мыслитель[81]. Иными словами: даже если вас тянет делать добро, не надо. Попробуем прояснить эту мысль. Речь идет не об утонченном «искушении делать добро», которое нередко оказывается просто одной из бесчисленных разновидностей экзальтации эго. Нет, речь идет, действительно, об абсолютной отрешенности, об отказе от какого бы то ни было вмешательства в мир. В этом вопросе у Шанкары оказалось даже больше последователей, чем он сам того ожидал. Но я все же сильно опасаюсь, что за таким духовным поиском притаилась, в конечном счете, еще одна, совсем другая разновидность, еще один утонченный триумф эго.
Однако Шри Ауробиндо и сам заметил ограниченность этой древней концепции. И проблема тут не только в одиночестве, которое в эмоциональном плане мучительно для человека, ведь, в конце концов, лучше уж нам приспособиться к Истине, а не наоборот. Проблема в том, что такое решение загадки нашего существования в мире будет упрощенным. Потому что оно совсем не учитывает тот факт, что в мире мы не одни. Духовный рост каждого из нас в пределах времени, отпущенного нам на жизнь, имеет двойное измерение, как индивидуальное, так и коллективное. Это признал и Шри Ауробиндо:
«Древняя концепция круговорота рождений страдает …чрезмерным индивидуализмом. Человек слишком концентрируется на себе самом и считает свое последующее рождение и карму своим личным делом, отдельным движением, отгороженным от всего остального. Так что слишком много внимания уделяется озабоченности каждого человека самим собой. Это учение, хотя и признает универсальные отношения и единство всего, последовательно учит при этом человека видеть в жизни лишь условие и средство собственной духовной выгоды и собственного отдельного спасения»[82].
Сомнения в основах вероучения
Может быть, все вышеперечисленное и привело к тому, что более поздние духовные учителя оказались неудовлетворенными некоторыми из оснований это великой традиции.
Шри Ауробиндо под под конец своей жизни уже не так вдохновлялся идеей нового рождения: «О! начинать все сначала, снова детство и период неведения, нет». Да и сама «Мать» (Мирра Альфасса), продолжившая и углубившая его идеи, тоже, как оказалась, стала довольно скептически относиться к этому вопросу: «Неужели нужно покинуть это тело лишь для того, чтобы выстроить себе другое? Я не знаю… это не соответствует… Мне никогда не говорили, что
George Ritchie. Retour de l’au-delä (Robert Laffon, 1986, p. 70, 73). См. также: Франсуа Брюн. Расслышать умерших. СПб.: Алетейя, 2014. С. 123–124.
Sankara. Mundakopanisadbhasya (Michel Allard: Éditions Orientales, 1978, p. 78).
Sri Aurobindo. Renaissance et karma (op. cit., p. 106).