Чародей на том свете. Андрей Чернецов
глыба принялась качать головой. Наверное, благодарила за оказанную услугу.
– Да что там, живи, землячка.
«Нефернефрурэ!» И кто только додумался назвать мамонтиху в честь древнеегипетской царицы, жившей четыре тысячи лет назад?
Между тем царственная особа, казалось, хотела сказать волчку что‑то важное.
Вот она протянула свой хобот сначала к нему, потом положила себе на спину. И так повторилось несколько раз.
– Ты что же, – догадался Путеводитель, – предлагаешь мне прокатиться верхом на твоей спине?!
Нефернефрурэ энергично затрясла гигантскими ушами.
Он задумался и оценивающе посмотрел на новую знакомую.
– Эх, была не была!
Глава четвертая
ПРИЗРАКИ УРОЧИЩА ХАРР‑БАСС
– Есть, шеф!
– Что есть? Выражайся яснее, остолоп!
– Удалось засечь три случая гиперпространственной флуктуации!
– Где?!
– В квадрате ХБ‑4, шеф!
– Прекрасно. Что говорят аналитики?
– Это он, шеф, несомненно, он.
– Готовьте мой гравилет.
– Да… Конечно… Но как же быть с пунктом девятым «Правил колонизации планет с примитивными формами цивилизаций»?
– Ах, акхучье дерьмо!!
– Так точно, шеф!
Поминутно проклиная судьбу, мокрый от обильной испарины, Даниил Горовой медленно сползал вниз, по стволу столетней сосны. Руки резала обвившая ствол кое‑как приспособленная петля из брючного ремня, и теперь они предательски сползли, обнажив совсем не героическую часть тела, которую хоть и было некому видеть, но было кому кусать – комары не упустили возможности полакомиться молодой кровушкой. Мышцы сводила усталость. Несколько раз ноги соскальзывали, и он чувствительно стукался лбом.
Иногда на голову падали шишки – их сбрасывали (и он подозревал, что специально) резвящиеся в кроне белки.
Но цель была близка – до земли оставалось уже метров шесть, и археологу пришлось отгонять соблазн попробовать спрыгнуть вниз, рассчитывая на свою ловкость и мягкий мох.
Ну где же этот Упуат?!! На кого он его бросил в этой распроклятой тайге?!
Когда до земли оставалось чуть меньше трех метров, он рискнул и прыгнул.
Минут пять Даня, не стесняясь, высказывал все, что он думает о жизни и этом мире вообще, Эвенкии в частности, всяких инопланетянах, сующих нос в земные дела, Аэрофлоте и подвернувшейся ноге.
А заодно – о древних идиотах, неизвестно зачем поставивших тут непонятно в какие времена какую‑то фанерную дрянь вроде поясных мишеней в тире, на которую он налетел, спрыгнув.
Сейчас эти уродливые, неумело вырезанные фигурки, обступившие сосну, словно издеваясь, смотрели на него лицами, намалеванными краской, давно уже облупившейся. Вообще‑то надо бы испытать почтение к старине – им же сто лет. Но Горовой проявил несвойственный его профессии вандализм, и, когда боль слегка отступила, еще и повалил оставшиеся.
Отведя таким способом душу, прихрамывая, Данила двинулся в лес, совершенно