Занимательная медицина. Развитие российского врачевания. Станислав Венгловский
в его честь стихи…
Скажем, свою собственную идиллию, под таким емким и хлестким названием «Полидор»…
Правда, обо всем об этом паренек Нестор узнал уже значительно позже, обучаясь уже в Киевской академии, а то – и даже в самом Петербурге.
Новое же гетманство оказалось слабым, малоэффективным и не очень-то продолжительным. Однако – и оно внесло какую-то лепту в довольно унылое существование и даже какое-то оживление в, казалось бы, строго размеренную жизнь обширной украинской «громады».
Оживленное повсеместное настроение, быть может, способствовало также тому, что тринадцатилетнего Нестора, вопреки каким-то иным намерениям его почтенных родителей, – все же отвезли в далекий от тех благословенных полтавских краев древний Киев, расположенный на не менее славном, давно уже поседевшем Днепре, если выражаться о нем в высшей иносказательно, просто – даже совсем фигурально.
На берегах Днепра, в тамошней, старинной Киевской академии, ему предстояло провести немало лет, придерживаясь такого же беззаботного существования, которое весьма красочно обрисовано в гоголевской повести «Вий», – безусловно, созданной по рассказам очень уж пожилых людей, бывших когда-то однокашниками совершенно юного еще Нестора Максимовича.
Помните: «Как только ударял в Киеве поутру довольно звонкий семинарский колокол, висевший у ворот Братского монастыря, то уже со всего города спешили толпами школьники и бурсаки. Грамматики, риторы, философы и богословы, с тетрадями под мышкой, брели в класс. Грамматики были еще очень малы; идя, толкали друг друга и бранились между собою самым тоненьким дискантом; они были все почти в изодранных или запачканных платьях, и карманы их вечно были наполнены всякою дрянью; как то, бабками, свистелками, сделанными из перышек, недоеденным пирогом, а иногда даже и маленькими воробьенками, из которых один, вдруг чиликнув среди необыкновенной тишины в классе, доставлял своему патрону порядочные пали[17] в обе руки, а иногда и вишневые розги…»
Именно таким, поначалу даже очень робким грамматиком, то есть, учеником еще только первой ступени, и сделался в Киевской академии сам Нестор Максимович.
Небезынтересно будет также отметить, что Афанасий Демьянович, дед того самого писателя Николая Васильевича Гоголя, был всего лишь несколькими годами постарше только что поступившего в академию Нестора Максимовича.
По сохранившимся документам, которыми мы располагаем сейчас, – Афанасий Демьянович родился, примерно, в 1738–1740 году. К слову сказать, он также обучался в той же благодатной Киевской академии, что и юный Нестор, вполне возможно, с ним даже постоянно общался.
Быть может, он даже совершал под его командной ферулой какие-то опустошительные набеги на чужие сады и огороды, в которых уже созрела к тому времени самая ранняя вишня и прочие, очень уж привлекательные фрукты. Покрывались там, скажем, золотой корочкой многочисленные овощи, вроде тех же, слишком рано созревших дынь
Так называлось семинарское выражение, означавшее удар линейкой по пальцам руки.