Ирина. Нежин Виктор Михайлович
Викторович, и пожалуйста, не надо так. А говорить нам, думаю, не о чем. У Вас – свои «свадьбы», у нас – своя жизнь.
Как нашкодивший пятиклассник перед красивой и строгой учительницей, с трудом подбирая слова, я попытался объяснить свою теорию отношений мужчины и женщины. И поражался – какой бред я несу…
Несколько минут она внимательно слушала, потом, подняв ладонь, спокойно сказала:
– Всё. Достаточно. По-вашему, женщина своими прелестями, данными свыше, должна дарить всем желающим кусочки счастья, в том числе и себе с этими счастливцами… Но поверьте, далеко не все мужчины согласятся стоять в общей очереди за этим кусочком. А для многих женщин настоящее счастье – ждать и встречать Его, зная, что Она – единственная.
Она встала, в приветливом взгляде осталось только хорошее воспитание, и, словно прочитав мои мысли, добавила:
– В дальнейшем прошу Вас не искать «случайных» встреч со мной.
Я отрешенно смотрел в окно: перейдя улицу, она исчезла, как прекрасное виденье.
Из задумчивости меня вывело приятное цоканье каблучков. К соседнему столику, заманчиво покачивая бедрами, подходила эффектная блондинка. Взглянув на меня, она мило улыбнулась.
Ну что ж, подумал я: Богу – богово, а кесарю – кесарево…
После этого я видел Лену лишь однажды. Она стояла у кромки воды и смотрела на залив. Подходить я не стал, зная, что этот «берег очарованный и очарованная даль» мне принадлежать не могут…
* * *
Воспоминания внесли полную ясность в мои намерения, и я наудачу направился к дому, где жили девушки.
Ира, сидевшая на крылечке с книжкой в руках, поднявшись, нерешительно шагнула навстречу… С непривычной для себя нежностью я подумал, что такие же доверчиво распахнутые глаза я видел недавно у очень симпатичного котенка, забежавшего ко мне во двор.
– Здравствуй, Ирочка…
Она прошептала что-то похожее на приветствие. Взяв ее руку, перебирая тонкие пальчики, я, вместо заготовленной убедительной речи, сказал:
– Завтра я уезжаю и хочу, чтобы ты поехала со мной. Я тебя никогда не обижу, будешь учиться и устраивать свою жизнь.
Глядя мне в глаза, она спросила:
– В качестве любовницы?
– Для всех – племянницы… – и, чтобы разрядить обстановку, шутливо добавил. – Выдадим тебя замуж за блестящего офицера, – увидев, как она прикусила губу, запнулся, но продолжил. – Возьми только документы. В четырнадцать часов машина будет у моего дома.
Я обнял ее.
– Ира, я, наверное, люблю тебя, но неволить и ограничивать ни в чем не собираюсь…
Слов больше не было, я отпустил хрупкие плечи. Она медленно пошла к дому.
На следующий день все распоряжения по хозяйству были отданы, вещи уложены, а в 13.30 машина уже стояла у ворот. Я прогуливался по саду, и в груди нарастал холодок неопределенности, готовый развеяться при виде тонкого силуэта… В 14.10 я велел водителю ехать на станцию той дорогой, по которой могла идти она.
Но деревенская улица жила своей неторопливой