Крепость сомнения. Антон Уткин
запятой. Сложно было сделать выбор, обладая купюрой такого небывалого достоинства, что, казалось, того и хватит, чтобы комкать ее в кармане, прислушиваясь к сладостному шуршанию, а проценты, глядишь, набегут.
Еще из машины Тимофей увидел полупустое кафе и Вадима, сидящего за столиком в обществе каких-то двух молодых женщин. Не было ни банкира, ни футболиста, ни издателя, и это было то самое, что нужно было сейчас Тимофею. На месте «Ванили» много лет назад помещалось кафе «Остоженка», известное у старшеклассников окрестных школ под афористичным названием «Море денег и школьная форма».
Девушку, которая оказалась по правую руку от Тимофея, звали Светлана, а слева сидела Вероника. Напротив горели желтые фонари ограды храма Христа Спасителя. Некоторое время Тимофей, прислушиваясь к разговору, пытался понять, какое дело или безделье свело их вместе, но потом бросил это занятие и почувствовал, что неприятные мысли потихоньку покидают его. Светлана была, что называется, «настоящая блондинка» во всех отношениях, сущность же ее спутницы лежала глубже, и сложно было сразу сказать, на своем ли она месте в этом пафосном месте.
– Когда о чем-то мечтаешь, – говорила Вероника, видимо, продолжая прежний, прерванный появлением Тимофея разговор, – надо очень отчетливо представить себе это. То есть если хочешь новую машину, надо так ее представить, чтобы даже запах в салоне почувствовать. Представить – и сразу забыть об этом. Совсем забыть.
При этих словах Вадим и Тимофей поглядели друг на друга взглядом вшитых алкоголиков, которым сказали способ обмануть медицину.
– Так давно я это пожелал, что даже уже забыл, что именно, – с тонкой улыбкой заметил Вадим.
– И что? – стараясь казаться равнодушным, спросил Тимофей.
– А ничего, – продолжила Вероника. – Просто забыть. Потому что грейде… – знаете, что такое грейдер?
– Разновидность дорожного покрытия, – сказал Тимофей, тут же спохватившись за свое негламурное слово. – Или машина такая.
– Не-ет, – рассмеялась Вероника так искренне, что он невольно залюбовался этим таким живым выражением ее лица. – Грейдер – это нематериальный двойник человека.
– Вот! – воскликнул Тимофей, словно с благодарностью за то, что его вовремя поправили. – Но может быть, все-таки эгрегор?
– Считается, кстати, – не желая замечать его иронии, продолжила Вероника, – что совокупность грейдеров – это и есть Бог.
– М-м. Кем это так считается? – поинтересовался Тимофей, нахмурившись.
– Ну, не знаю… – замялась Вероника. – Так говорят.
– Не стоит о Боге так говорить, – деликатно вставил Вадим. – Бог пусть остается Богом, а этот пусть будет супер-грейдером.
– Ну, пусть так, – милостиво согласилась Вероника. – Так вот, грейдер – он как компьютер. Не надо его путать. А то мы как делаем: он уже начал работать, считать, а мы его опять и опять возвращаем и говорим: �