Трудно быть другом. Виктор Штанько
до них.
Потом на кухне пили крепкий чай. Нет, конечно, сначала Ромка накормил Тумагана макаронами и разной снедью, которая находилась в холодильнике. Словечко «снедь» ужасно нравится Ромке. Это Циркуль обожает употреблять разные выражения, которые сейчас многие даже не знают. Ромка удивился, услышав впервые такое чудное слово. Ну а Циркуль улыбнулся: «Сударь, вам надлежит взглянуть на верхнюю полку вашего замечательного книжного шкафа. Там в позолоченных переплетах стоит „Толковый словарь живого великорусского языка“! Год издания – 1882-й. Автор – Даль Владимир Иванович. Замечательный человек, друг Пушкина. Надеюсь, вы слышали о нем. И уж извольте выделить несколько минут в своей бурлящей жизни и откройте хотя бы несколько страниц этих книг…» Циркуль любит иногда выразиться так заковыристо.
Взглянул и открыл. Потрясно! Оказывается, этот Даль всю жизнь собирал по всей России разные слова и словечки и записывал их.
Тумаган знает про этот словарь. У них дома в шкафу стоят такие же четыре красивых тома. Точь-в-точь. Мать Тумагана преподает в школе русский язык и литературу. Вот поэтому Тумаган так классно говорит по-русски. А в классе у Ромки многие не могут связать двух слов нормально, без матюгов.
Короче, они с Тумаганом крепко обосновались на кухне. Тумаган в красках рассказывал, как здорово перетрусил в лифте. Они от души похохотали над этим. А потом еще пуще оторвались! Тумаган вдруг увидел, что сидит в одних зеленых трусах, которые выдал ему Ромка, – все его шмотье отмокает в тазу с водой. Он взвыл жутким, нечеловеческим голосом и, вылетев из-за стола, рванулся в ванную. Ромка, конечно, ничего не понял, поскакал за ним следом.
Из глаз Тумагана даже брызнули радостные слезы: джинсы, не поместившиеся в таз, как миленькие лежали на полу. Дрожащими руками он стал извлекать из тайных карманов, вшитых матерью, разные бумажки, пакетики и все это раскладывал прямо на полу ванной. Постепенно он успокоился, руки уже перестали дрожать.
– О-го-го, ты же настоящий миллионер! – орал Ромка, наблюдая, как Тумаган нежно разглаживает спасенные от воды деньги. – На такое бабло можно раскрутить большое дело! Заводик отхватить! Или нефтяную трубу, как у Абрамовича! И прогремишь на всю Европу! И еще можно купить футбольную команду! И даже на жвачку останется!
Ромка, конечно, шутил: на полу лежало всего-то несколько сплющенных кучек – пропитанных потом бумажек по сто рублей.
– Отец целый год собирал их, – сказал Тумаган. – Больше не смог. Он хоть и директор школы, а зарплата маленькая. Учителям иногда месяцами совсем ничего не платили. И потому у всех огороды. И еще овечек держим. Без овечек и огорода совсем нельзя жить. А вот мой главный документ. – Тумаган достал из большого целлофанового пакета плотный лист бумаги, осторожно расправил его на полу. – Это мой самый главный документ!
– «Аттестат зрелости, – прочел Ромка с выражением. – Выдан Тухтаеву Тумагану Медрабовичу об окончании средней школы в селе Акын-Калка…» – Он пробежал глазами по оценкам. – Слушай, так тут по всем предметам одни «пятаки»! У тебя, значит,