Аспазия. Роберт Гамерлинг
то он вырос под покровительством царя Кекропса и сделался могущественным царем Афин. Храм был построен над могилой этого полубога, но душа его еще жива по верованию афинян, в змее, которую постоянно держат в храме. Животное считается таинственной покровительницей храма, и каждый месяц ей приносят в жертву медовую лепешку.
Священный источник течет в ограде храма; его вода имеет соленый вкус, как будто он имеет подземную связь с морем, и, когда дует южный ветер, по словам афинян, в источнике слышен легкий плеск морских волн.
– В этом нет ничего удивительного, – говорят афиняне, – так как этот источник родился от удара трезубца Посейдона на скале Акрополя, когда он спорил с богиней Афиной-Палладой за обладание Аттикой. Следы трезубца до сих пор еще видны в скале и каждый может убедиться в этом собственными глазами.
А Афина-Паллада посадила на берегу источника то масличное дерево, от которого произошли все маслины Аттики – эта гордость и благословение страны – и это масличное дерево послужило источником благополучия целого народа и дало победу мудрой богине Афине-Палладе. Это старое священное масличное дерево также помещается в ограде храма. Персы сожгли его, но на следующее утро, по милости богов, оно снова выросло в прежнем великолепии.
Но величайшей святыней в храме считается древнее изображение Афины-Полии, из масличного дерева, созданное не человеческой рукой, а упавшее с неба. Сам Эрехтей поставил его, не изменив ни одной черты, так по крайней мере учат жрецы, служащие в храме Эрехтея; неугасимая лампада горит перед нею в мрачном храме.
Перед храмом стоит жертвенник Зевсу. На нем не приносится в жертву кровавых жертв, здесь величайшему богу приносятся только разнообразные яства. Таков был упоминаемый еще в песнях Гомера храм Эрехтея, вокруг которого были расположены храмы других богов и напротив которого должен быть воздвигнут новый роскошный храм Афине-Палладе.
Перед входом в храм происходило священнодействие: старое деревянное изображение покровительницы города Афины чистилось и заново одевалось. С изображения снимали его украшения и платье и покрывали специально предназначенной для этого крышкой. Снятое платье должно было мыться особо для этого назначенными женщинами. В это время к храму запрещалось подходить кому бы то ни было. Но вот чистка окончена; богиня снова одета; ее волосы тщательно заново причесаны; ее тело снова украшено венками, диадемою, ожерельем и серьгами. На ступенях храма остались только двое, прорицатель Пампон и жрец храма Эрехтея, Диопит: лицо его было мрачно. Стоя на пороге храма, бросая гневный взгляд на толпу рабочих, шум которых казался ему дерзким нарушением святости этого храма, он говорил:
– Спокойствие ушло с этой вершины с тех пор, как сюда явилась шумная толпа Фидия и Калликрата, и меня не удивило бы, если бы сами боги в скором времени бежали от этого глупого и противного богам дела. Вместо того, чтобы сначала восстановить с новым блеском древний храм Эрехтея после