Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности. Коллектив авторов
в позднем искусстве византийского мира[136]. Это открывает широкие перспективы и расширяет горизонты научного осмысления памятника при его сравнении со многими выдающимися произведениями конца XIV – первой трети XV в., разбросанными по всему православному миру[137].
В связи с важным значением росписей 1408 г. кажется таким естественным поиск эталона техники живописи Андрея Рублева именно в этом памятнике. Кроме того, росписи Успенского собора могут считаться «безупречными» с точки зрения претензий, которые в последнее двадцатилетие XX в. стали предъявлять к творчеству Андрея Рублева исследователи, выдвигающие на первый план источниковедческий подход[138]. Этот уникальный памятник имеет не только точную летописную дату, но и освещен именами двух мастеров – создателей росписи: поименованным первым и, по-видимому, старшим в содружестве – Даниилом и вторым в перечне – Андреем Рублевым[139]. Возможно, они возглавляли целую артель художников, поскольку, как известно, стены огромного собора домонгольской эпохи, созданные в масштабе уже непривычном для мастеров рублевского времени, расписывались в достаточно короткий срок.
Однако роль эталона и образца живописной техники Андрея Рублева, которую могли бы взять на себя владимирские росписи, с каждым десятилетием их существования в действующем соборе и с каждым десятилетием, прошедшим после очередной реставрации – а их, как известно, было несколько, – становится совсем эфемерной в связи с катастрофически ухудшающимся состоянием красочной поверхности[140]. Так, современный зритель уже не видит полноценно тех тонких различий, которые были существенны для исследователей предыдущих поколений. В связи с этим, например, все менее и менее четким представляется деление росписи между двумя мастерами, предложенное в начале 20-х гг. XX в. И. Э. Грабарем, возглавлявшим первый цикл научной реставрации. По свидетельствам реставраторов, участвовавших в середине XX в. в последующих реставрационных работах, такое деление было еще вполне уловимо. Например, известно мнение С. С. Чуракова, до сих пор будоражащее воображение, об участии двух мастеров, Даниила и Андрея Рублева, в создании икон Звенигородского чина, которое он вынес под впечатлением от самого непосредственного знакомства с владимирскими росписями. Их он, в свою очередь, достаточно четко делил между двумя мастерами[141]. Публикуя в 1966 г. монографию об Андрее Рублеве, В. Н. Лазарев поддержал мнение специалистов, выделяющих самостоятельную и важную роль старшего мастера артели – Даниила[142]. Подобная точка зрения также представляется значимой для Э. С. Смирновой, связавшей с работой Даниила в качестве главного мастера артели роспись алтарной части собора, в то время как Андрею Рублеву, «поименованному вторым», в качестве младшего мастера, исследовательница отводит западную часть храма с композицией Страшного суда
Сжатая, но емкая оценка этого явления, а также исчерпывающая библиография научной литературы даны О. С. Поповой в ее статье:
Это в первую очередь росписи новгородской церкви Рождества Христова «на Красном поле» («на кладбище»), исполненные, вероятно, балканскими мастерами после 1380 г.; погибшие росписи другой новгородской церкви – Михаила Архангела, созданные в начале XV в. также, вероятно, приезжими греческими мастерами; росписи ц. Св. Троицы в сербском монастыре Манасия (Ресава), исполненные солунскими мастерами во втором десятилетии XV в.; росписи греческой церкви Св. Троицы в монастыре Пантанассы Мистра, 1428 г., и мн. др.
Источниковедческий подход, нередко вопреки очевидным результатам стилистического анализа, полученным при исследовании памятника многими поколениями ученых, оказывается предпочтительнее, например, для Л. А. Щенниковой при отборе собственно «авторских» произведений из всего, что собрано отечественной наукой прошлого столетия в качестве творческого наследия Андрея Рублева, провоцируя квазиобъективное стремление «научно» обосновать подлинность произведений средневекового художника (имперсональных по сути) на основании сохранившихся летописных документов, нередко легендарных (см.:
Троицкая летопись. М., 1950. С. 466: «В лето 6916/1408… мая 25 начаша подписывати церковь каменую великую съборную святая Богородица иже во Владимире повелением князя великаго, а мастеры Данило иконник да Андрей Рублев».
Систематическое раскрытие росписей 1408 г. началось еще в 1882 г., первая научная реставрация была осуществлена в 1918 г.; второй этап проводился в 1950–1952 гг.; третий цикл реставрационных работ приходится на 1974–1983 гг.