Война иными средствами. Роберт Блэквилл
(ФЭС). Этот фонд позволил выделить денежные средства Мексике без согласия законодателей; выделение в одностороннем порядке 20 миллиардов долларов для спасения южного соседа Америки стало, цитируя министра финансов Роберта Рубина, «крупнейшим невоенным международным шагом правительства США со времен плана Маршалла»[360]. Во многом благодаря помощи США мексиканская экономика избежала катастрофы[361]. Конечно, стабильная Мексика имеет принципиальное значение для глобального проецирования американского могущества.
Наглядным примером наших дней служит Германия и ее отношение к еврозоне[362]. Используя возможности рынка облигаций, как и предлагал Гельмут Шмидт в 1978 году, Германия за последние четыре года сделала больше по переделке Европы в свое подобие, чем за все прошлое столетие[363]. Формируя еврозону, Германия также реализует свою давнюю мечту о «податливом» европейском рынке для немецкой промышленности[364]. Обеих целей она пыталась ранее (и не смогла) добиться силой. Что еще сильнее подчеркивает степень, в которой рыночные реалии формируют геополитические результаты, Германия фактически диктует условия проникновения иностранного капитала в еврозону[365]. Нередко это подразумевает использование американского кредитного «плеча»[366].
Очевидно, что степень, в которой государство зависит от внешних кредиторов, определяет и степень его уязвимости. Япония на протяжении более чем десяти лет живет с долгом, который, по прогнозам, должен был достичь 230 % ВВП к концу 2014 года – для большинства других стран подобный уровень трактовался бы как чреватый риском внешнего поглощения[367]. В значительной мере долг Японии обращается на внутреннем рынке. А вот у других стран гораздо более высокий процент долга находится во внешнем владении. В частности, это касается США: единственному кредитору (Китаю) принадлежит свыше половины всех просроченных долгов по ряду сроков[368]. Оставляя конкретику этих китайско-американских отношений для главы 4, отметим, что имеются три фактора, о которых стоит помнить при обсуждении потенциального геополитического влияния, проистекающего из возможности влияния на ставки кредитования другой суверенной страны.
Первый: с геополитической точки зрения имеет значение, находятся ли внешние долги страны преимущественно в частных или в государственных руках. Возвращаясь к Британской империи, скажем, что преемники Вильгельма III не сумели усвоить следующий урок: инвесторы Банка Англии также являлись сторонниками революционных движений, и эти финансовые интересы часто пересекались. Но если король Георг недооценил влияние инвестиционных портфелей кредиторов на внешнюю политику страны, то отцы-основатели Америки не допустили такой ошибки. Именно об этом явно размышлял Александр Гамильтон, когда рассуждал о банке Соединенных Штатов Америки и допустимости государственного долга. Учреждение банка
Robert E. Rubin and Jacob Weisberg, In an Uncertain World: Tough Choices from Wall Street to Washington (New York: Random House, 2004), 25.
В рамках обязательств страны по НАФТА президент Мексики Карлос Салинас осуществил программу экономических реформ для либерализации торговли с Канадой и Соединенными Штатами; эти реформы увеличили объем прямых иностранных инвестиций на 40 процентов и предотвратили разрастание валютного кризиса. Daniel Lederman, William F. Maloney, and Luis Serven, Lessons from NAFTA for Latin America and the Caribbean (Washington, D.C.: World Bank, 2005); M. Angeles Villarreal, «NAFTA and the Mexican Economy», Congressional Research Service, June 3, 2010, 7.
Германия, будучи казначеем ЕС, оказалась в центре кризиса еврозоны. По словам канцлера Меркель, «развитие [Германии] сильнее, чем когда бы то ни было, зависит от развития Европы и от успешного преодоления суверенного долгового кризиса». Erik Kirschbaum, «Merkel Says Permanently Fixing Euro Zone Crisis Vital for Germany», Reuters, December 30, 2013; также см. Sebastian Dullien and Ulrike Guérot, «The Long Shadow of Ordoliberalism: Germany’s Approach to the Euro Crisis», European Council on Foreign Relations, Policy Brief No. 49, February 2012.
См. Alexander Reisenbichler and Kimberly J. Morgan, «How Germany Won the Euro Crisis», Foreign Affairs, June 20, 2013; Jack Ewing, «German Court Validates Participation in Euro Zone Bailout Fund», New York Times, March 18, 2014.
Следует еще раз подчеркнуть, что стимулы к образованию европейского валютного союза и введению евро были геополитическими, а не экономическими. По мнению экономиста Мартина Фельдштейна, «европейские политики полагали, что единая валюта заставит народы полнее ощутить свою принадлежность к европейскому сообществу и что перекладывание ответственности за денежно-кредитную политику с плеч национальных столиц на общий центральный банк во Франкфурте приведет к смене политической власти». Feldstein, «The Failure of the Euro», Foreign Affairs, January/February 2012.
Ernst and Young, «Foreign Investment into Europe Rises despite Eurozone Crisis», June 2012, http://www.ey.com/GL/en/Newsroom/News-releases/News _Foreign-investment-into-Europe-rises-despite-Eurozone-crisis.
Примером может служить статус страны с рыночной экономикой. В ходе кризиса еврозоны Китай достаточно явно обуславливал покупку европейских суверенных долгов и другие инвестиции, призванные смягчить долговой кризис в Европе, готовностью ЕС наделить КНР статусом страны с рыночной экономикой. Justin McDonnell, «China-EU Relations: Trade and Beyond», Diplomat, April 24, 2014; European Parliament Directorate-General for External Policies, «Trade and Economic Relations with China», Policy Brie ng, 2013, 23.
Dan Alexander, «The World’s Largest Debtor Governments, 2013», Forbes, November 8, 2013; Charles Riley, «Even Abenomics Can’t Ignore Japan Debt», CNN Money, April 23, 2013.
По данным доклада министерства финансов США за период с 30 июня 2011 года по 30 июня 2012 года, 58,6 процента всех иностранных вложений в казначейские облигации США делались на срок от года до пяти лет. Умножая этот показатель на общий объем иностранных вложений за тот же период (3,489 миллиарда долларов), получим, что иностранные вложения в облигации США на срок от года до пяти лет составили 2,5 триллиона долларов (55,9 процента от невероятных 3,57 триллиона долларов по облигациям на конец июня 2012 года). Кит Брэдшер объясняет этот растущий разрыв между 2-летними и 10-летними облигациями: «Китай покупает больше обязательств со сроком погашения через год или менее, что позволяет КНР быстро обналичить свои позиции, не переводя инвестиции в новые облигации, как следовало бы, начни инфляция в Соединенных Штатах расти, отчего казначейские ценные бумаги стали бы менее привлекательными». Keith Bradsher, «China Grows More Picky about Debt», New York Times, May 20, 2009.