Исполнитель желаний. Анастасия Баталова
услышал Билл совсем рядом встревоженный голос. – Да никак с девками! Гляди-ка, вся рожа ногтями изодрана! Ничего, брат, бывают такие шалавы, что вполне заслуживают парочку хороших затрещин…
Это был человек с автобусной остановки. Мужик лет шестидесяти с добрыми пьяными глазами. Билл выглядел жалко, и уличный свидетель теперь стоял возле него и всматривался, часто моргая.
– Вот что, приятель, у меня тут хатка неподалёку, я за портвешком вышел к тётечке нашей в ларёчек… – мужик тряхнул толстенной тёмно-зелёной бутылкой. – Я тебя давай доведу… а то куда ты таким молодцом ночью пойдёшь. Не дай бог патруль за мигранта примет… Только не обессудь, спать на полу придётся – комната у меня во… – мужик показал ладонями небольшой квадрат в воздухе.
Билл благодарно кивнул – неожиданное гостеприимство этого старого пьяницы пришлось очень кстати.
Благодетель почти на себе дотащил его до облупившегося пятиэтажного дома с маленькими пыльными окнами. По дороге мужик всё говорил и говорил, иногда останавливаясь, чтобы «смочить язычок»…
– Тут по ночам, брат, кошмар… до Заброшенных Верфей рукой подать, так шатается всякий сброд. Вона тебя как отделали. Небось ещё и обокрали… Известно, какой народ – заметили, что косой – пиши пропало. Я вот, было дело, уснул с получкой на лавочке – и всё, хана…
Билл задрёмывал под его добрый голос, уткнувшись носом в пропахшую табаком потёртую джинсовую куртку.
– Пришли, – благодетель втолкнул Билла в тёмную тесную прихожую, заваленную хламом. – Только шшш… у меня тут жильцы в двух комнатах…
Хозяин любезно постелил Биллу на пол какое-то грязное, но мягкое тряпьё. Оказавшись в тепле и приняв наконец после всех злоключений горизонтальное положение, он моментально уснул. Сквозь громкий стрекот старого холодильника и бормотание не выключенного радиоприёмника ему грезились тонкие перистые облака в потрясающе нежном рассветном перламутровом небе, незнакомом небе, нездешнем, грезились бесконечные ЛЭП, тянущиеся до самого горизонта и чьи-то едва заметные осыпающиеся следы на сухом белом песке…
Открыв глаза и упёршись взглядом в полинявшие и кое-где отстающие от стен обои, он моментально вспомнил всё. Нога ещё побаливала, но уже вполне терпимо. Ушиб, не более. Билл даже чувствовал в себе силы приняться за работу. Он решил, что бегство из апартаментов книжницы было крайне глупым и трусливым поступком. Ведь теперь она может заподозрить, что её телефонный разговор был подслушан… Вот олух! И нужно было поддаваться эмоциям! Но стихийное отвращение, испытанное им к лукавой развратнице, оказалось сильнее логики… Биллу отчётливо вспомнилось ощущение её прохладного влажного пальца в его ключичной ямке. В тот единственный момент он не владел собой, не вполне принадлежал сам себе. Им владели желания. И страшнее этого Биллу ещё ничего не приходилось испытывать в жизни. А в таких случаях самая первая