#Сказки чужого дома. Эл Ригби
океан лишь впитывал серость нависшего над ним голого Небесного сада. Этот же… этот океан, кажется, скрывал ночное небо в самой глубине. Хава подтянула к себе плед и укуталась.
– Холодно…
За окном неторопливо бежала полоска песка, утыканного скалами. Впереди – там, где скал становилось больше, – вырастал маленький, довольно уродливый городок. Но железная тропа, которую Хава пока еще не совсем привыкла называть рельсами, туда не заворачивала. Она прорезáла склон. Хава поняла это, когда пронзительно глубокая звездная вода и ослепительно белый песок пропали. Купе поглотила темнота, одновременно снова стало тепло. Тепло, но все еще неспокойно. Там, в городке, на дне и среди скал что-то таилось. Наверняка оно увидело Золотого Голубя. Возможно, даже облизнулось.
– Почувствовала?
Хава вздрогнула и увидела вспыхнувшую россыпь маленьких желтых огоньков. Они тянулись ровными рядами и, оказывается, прятались на корпусе печатной машинки. Огоньки осветили бледное лицо писателя.
– Как существо сугубо ночное, я не мог не оборудовать ее подобным образом. Нравится?
Хава заметила, что светятся и кнопки. Кивнула.
– Б-р-р. Неприятное место. Но оно вряд ли могло бы быть другим.
– Почему?
Ей хотелось пододвинуться к огонькам – единственным в купе капелькам света.
– Это Аканар. Здесь угасло слишком много жизней и разбилось слишком много надежд. И так было всегда.
Хо' Аллисс говорил, глядя на нее серыми, влажно блестящими глазами. Хава прошептала:
– Большой мир такой… странный.
– А ты из Малого? – мягко уточнил он.
– Примерно.
Она все еще не решилась признаться. Казалось, лучше соврать. Впрочем, Хо' Аллисса, видимо, занимали собственные мысли. Он не стал допытываться и спросил о другом:
– Ты не пишешь, Ева? Ты довольно интересно размышляешь.
Все те же мысли – об украденной мечте – вновь захватили ее. Хава вдруг порадовалась темноте.
– Нет-нет, что вы, я больше люблю технику, расчеты.
– А то я могу нанять тебя на постоянной основе. Ты милая и внимательная. Если…
– Я… нет, у меня другие планы.
– Жаль. Но я не настаиваю.
Он улыбнулся, рассеянно похлопал себя по лысой макушке и принялся что-то печатать. Наступила тишина, но Хава вскоре ее нарушила.
– Сколько вам лет? – тихо спросила она. – Вы кажетесь очень молодым…
Он засмеялся.
– Где-то внутри я молод. Хотя сквозь меня скоро должен прорасти хлеб. Можешь вычислить что-то среднее, раз уж любишь считать.
– А откуда вы родом?
Он взглянул на Хаву.
– Вопросы, мой друг. Разве мы так договаривались? Вот если бы ты захотела быть помощницей, я бы, может, и пооткровенничал…
– Извините, – пробормотала Хава.
Они выехали на свет, и ей пришлось прикрыть глаза ладонью. Через какое-то время глаза привыкли, девочка выпрямилась и сложила руки на коленях. Она увидела воду – снова спокойную и нежно-голубую.