Берегини. Элина Лисовская
и нашла ведунью Ингрид. Девушка пожаловалась Йорунн, что тролли снова стали озорничать и досаждать Фрейдис. На этот раз подбросили козьих горошков в молоко, которое она надоила.
– Унн говорит, что не тролли тому виной, а Фрейдис, которая не уследила за козой и вовремя не убрала подойник. – Ингрид вздохнула. – И она очень рассердилась, потому что молоко пришлось вылить.
Йорунн бегом побежала в женский дом, посмотрела на растерянную Долгождану, на хмурую Унн и сама нахмурилась. Проверила плошку, в которой ставила угощение для троллей, – та оказалась пустой. Ничего не сказав, молодая ведунья вышла во двор и отправилась за советом к Хравну.
– Дедушка, – взмолилась она, – я все сделала, как ты научил. Почему же духи меня не послушали? Почему угощение взяли, а озоруют по-прежнему?
Старый Хравн задумчиво поглядел на нее, покачал седой головой и сказал:
– Ты ведь догадалась уже, что тролли тут ни при чем. Человека ищите.
В тот вечер Весна в первый и последний раз ужинала в женском доме с сестренкой и подругами. Все ее вещи, уместившиеся в маленький узелок, Унн уже отнесла в покои Лодина – кормщик и после смерти жены спал в дружинном доме отдельно от прочих. Младшие девчонки смотрели на новую Гудрун с восхищением и завистью, и не понимали, отчего словенка сидит за столом молчаливая и бледная.
– Я Лодина давно знаю, он человек надежный и справедливый, – рассказывала Унн. – Не бойся его, он ничем тебя не обидит. Было бы хорошо, если бы следующей весной ты уже родила ему сына. Попроси об этом своих богов.
Девушка еле слышно вздохнула, и сидевшая рядом Йорунн ласково обняла ее за плечи.
– У нас принято накануне свадьбы устраивать девичник, – проговорила молодая ведунья. – Невеста прощается с незамужними подругами, причитает и оплакивает косу, которую муж срезает в брачную ночь. Говорят, чем больше слез перед свадьбой прольешь, тем меньше замужем лить будешь.
– Здесь замужние женщины не ходят остриженными, а просто убирают волосы под платок, – сказала Асгерд. – И плакать перед брачной ночью глупо – мужу может не понравиться твое опухшее лицо. Но говорят, ваши свадебные песни хоть и печальны, но очень красивы, и я бы с радостью послушала хотя бы одну.
– И я! И мы! – тут же подхватили Ингрид и Хельга.
Йорунн и Фрейдис переглянулись. Зорянка подсела поближе к сестре, погладила ее по руке, потом достала частый гребень и принялась расплетать-распускать Весне густую русую косу. Первой затянула песню Йорунн, как самая старшая, остальные начали подпевать.
– Вечор тебя, косушку, матушка плела,
Теперь тебя, косушку, взяли расплели.
Живи, родима матушка, живи без меня…
Весна при упоминании о матери всхлипнула и стала негромко причитать:
– Травушки шелковые,
Цветки мои лазоревые!
Уж одна коса у меня была
Да две волюшки,
Две волюшки и обе вольные,
А теперь останутся две косы
Да