Черт выставлен ослом. Бен Джонсон

      Еще одно условье: ты наймешься

      На службу к первому, кого увидишь,

      Вот этот человек идет, гляди!

      Он будет первым, с кем столкнешься ты

      После того, как раздобудешь платье.

      Наймись к нему и будь ему слугой,

      Пока не прокричит петух полночный.

      На все согласен.

                    Ну, тогда ступай.

      Теперь вот Бретнор на устах у всех,

      Как раньше Грешэм был и доктор Формен,

      Фиск, Савори и знаменитый Франклин[17].

      Но ни один из них не мог на деле

      Вам дьявола представить, ни один!

      Конечно, все при них: кристаллы, кольца,

      Магические кости, амулеты,

      И черепа, и вороновы крылья,

      А толку что? Я б все их побрякушки

      Отдал за то, чтобы единый раз

      Увидеть дьявола воочью. Право,

      Порою кажется (будь я рогат,

      Коли не так) – мне кажется порою,

      Что существует он лишь на картинках.

      Иначе попадался б на глаза

      Хоть изредка. Неужто б он позволил,

      Чтоб родовитый дворянин, носящий

      Фамилию Фицдупелей, страдал

      И мучился, к нему взывая тщетно

      Уж целый год! А если нет его,

      То как же те, что с ним вступают в сговор?

      А если нету таковых, откуда

      Законы против них? Я передал

      Немало денег просвещенным людям

      И в Оксфорде, и в Кембридже, и в Кенте,

      Чтоб вызвали его, но все напрасно.

      И, черт возьми, я стал подозревать,

      Что все искусство их круги чертить

      И выкликать чудовищные клички.

      Мне говорят: он явится к тому,

      Кто расположен к этому общенью.

      Так кто же расположен, как не я?

      Приди, молю! Когда бы от тебя

      Я был брюхат, я не молил бы жарче!

      Приди ко мне, могучий Вельзевул!..

      Имей он жалость или состраданье,

      Он бы не стал так мучить человека.

      А я бы обошелся с ним учтиво,

      Клянусь! И кротко б искушенья снес.

      Уж я не стал бы, как иные маги,

      Держать его в цепях или гонять

      За тыщи миль по разным порученьям –

      Какая блажь! Вот отчего, должно быть,

      Он не является, и справедливо.

      Кто добровольно променяет волю

      На рабство? Вот ошибка. Нет, уж я бы

      Сумел его принять, как подобает:

      За кушаньями проследил бы сам,

      Подушечек прислал бы кружевных

      Из спальни жениной, а захоти он,

      Я б и жену ему прислал – из дружбы

      И уваженья. Для кого другого

      Стараться бы не стал, но для него…

      Ах, если б он сейчас меня услышал

      И появился, юный и прекрасный,

      Чтобы поймать