Черт выставлен ослом. Бен Джонсон

                          Сэр, он верит,

      Что черт ему укажет скрытый клад,

      И столько в нем вообразил сокровищ,

      Что платит деньги ведунам и магам,

      Надеясь после возместить расход;

      А те сулят ему златые горы,

      И скряга расточительствует пуще.

      А ты уверен, что он сдержит слово?

      Конечно. Тот, кто сделал низость раз,

      Тот сделает и во второй. Гляди,

      Вот он ведет сюда свою жену.

      Мой бог, какое милое созданье!

      Входи, жена. Вот этот джентльмен.

      Что это значит, сэр? Где ваш рассудок?

      Я вроде не давал его взаймы

      И ничего не съел, что бы могло

      Его испортить. Так что, дорогая

      Не спорь со мной, ведь добродетель жен –

      В повиновеньи.

                    Разве мало толков

      О вас идет по лондонским гостиным!

      Что, вы хотите дать им новый повод?

      Подумаешь, им лишний повод дать!

      Пусть будет сплетней больше или меньше.

      Зачем волненьями и суетой

      Ты портишь удовольствие супругу?

      Тебе ведь от того ущерба нет.

      Нет, есть. Позор падет и на меня,

      Когда над нами все смеяться станут.

      Смеяться, милый птенчик? Пустяки!

      Ну-ну, смелее, робкий соколенок!

      Смеяться? Вздор! Кто из высокой знати

      (Конечно, не у нас, а за границей) –

      Кто из французской знати не давал,

      Хотя бы раз в семь лет, для смеха повод?

      Заметь, я говорю: не семь недель,

      Не семь часов, – я не стесняю сроком;

      Хотя бы раз в семь лет, я говорю,

      Над кем из них (во Франции, конечно)

      Не потешаются? Пускай смеются,

      Не плакали бы только! Этот плащ,

      Ценой в полсотни фунтов, я свободно

      Продам за тридцать, поносив немного.

      Сегодня я пойду на представленье

      К «доминиканцам»[21] – сяду на виду,

      Отдам поклоны дамам и знакомым,

      А в перерыве встану, развернусь,

      Чтоб как бы ненароком показать,

      Свой плащ во всей красе (ведь в этом радость,

      А не в кривлянии комедиантов),

      И дамы спросят: это кто такой?

      (Они ведь ходят поглядеть на нас,

      Как мы на них.) Так жертвовать ли этим

      Из опасенья ложного, что кто-то

      Смеяться будет? Пусть себе смеются!

      Пусть ржут, как молодые жеребята,

      Всем табуном, раз нет у них ума.

      Лишь ушко предоставь свое, голубка!

      Сэр, вы поставили часы?

                            Ну,