Королева Виктория. Екатерина Коути
вежливо, но упрямо. Год 1838-й стал испытанием для их дружбы. Семью годами ранее Бельгия подписала договор, согласно которому передавала Голландии часть Люксембурга и Лимбурга. Когда голландцы явились за обещанным, Леопольду стало жалко отдавать им лакомый кусочек, и он попросил поддержки у племянницы. Та посоветовалась с премьером и ответила дядюшке твердым отказом. Что это вообще за кумовство? Родственные связи не могут опережать политические интересы Великобритании.
Королю ничего не оставалось, как проглотить обиду, однако он не оставил попыток влиять на племянницу. Виктория еще не догадывалась, что дядя держит ключи от ее сердца. Пройдет несколько лет, и ее жизнь изменится так решительно и бесповоротно, что в ней уже не останется места для милого лорда М.
Но пока что Мельбурн казался своим оппонентам-тори временщиком или даже фаворитом новой королевы. «В его руках оказалось неискушенное дитя, чьи манеры и мнения полностью подчинены его взглядам», – высказывали они свои опасения.
Взгляды премьера на социальные проблемы отличались отменной долей цинизма. Королева считала телесные наказания школьников унизительными – Мельбурн сокрушался, что в Итоне его мало пороли. Королева роняла слезу над «Оливером Твистом» – своим первым прочитанным романом, – а у Мельбурна книга о «работных домах, гробовщиках и карманниках» не вызывала ничего, кроме отвращения: «Я и в реальности все это не люблю и уж тем более не хочу, чтобы о таком писали». Она жалела бедняков – он считал, что детей рабочих лучше сразу ставить за станок, а учение им и вовсе ни к чему. Такие разговоры велись изо дня в день. Далекая от политики, королева вместе с тем прослыла рьяной «мельбурниткой», и воззрения ее кумира не могли на нее не повлиять.
Обвиняли Мельбурна и в непотизме, ведь королеву со всех сторон окружали виги и их жены. Так уж повелось у вигов, что женщины хотя и не заседали в парламенте, но интересовались политикой ничуть не меньше мужчин. Судьбы биллей решались не только в Вестминстере, но в салонах герцогини Девонширской или леди Холланд. С дамами из числа вигов приходилось считаться.
К досаде тори, всех своих фрейлин королева подбирала по совету Мельбурна. Герцогиня Сазерленд, чье очарование соперничало только с ее умом, стала хранительницей гардероба. Вместе с ней королевскую свиту составили восемь статс-дам и восемь фрейлин – все как одна из вигов. Они стали постоянными спутницами королевы, сопровождали ее во время визитов и поездок, играли важную роль в придворном этикете. Виктория в них души не чаяла, и вполне естественно, что их слова много для нее значили. Тори скрежетали зубами. Что эти фрейлины будут нашептывать королеве за чаем?
В январе 1839 года из своего родового имения в Шотландии пожаловала в столицу леди Флора Гастингс – придворная дама герцогини Кентской, от которой юной Виктории довелось выслушать немало гадостей. Вместе с леди Флорой приехал сэр Джон Конрой. Злодейская пара скандализировала двор, проделав долгий путь в одной карете.
И тут,