Замок на скале. Симона Вилар
у Генри родился безрассудный и дерзкий план. Он видел, что монахи все еще держат под уздцы оседланных лошадей, а кованая решетка надвратной башни поднята и ворота не заперты.
– Ральф, скорее за мной! – вскричал герцог и с разбегу всем телом ударил в окно.
Раздался оглушительный звон разбиваемых стекол. Генри вывалился на кровлю и покатился по ней, пытаясь задержаться. Ему это не удалось, и он с трудом уцепился за зубчатый водосток. Раненую руку обожгло болью, и он, закричав, выпустил спасительный край и рухнул в темноту. Пухлый сугроб смягчил удар. В тот же миг герцог вскочил и, забыв о раненой ноге, метнулся через двор туда, где стояли лошади.
Первым на его пути оказался конь графа Ангуса. Сильным ударом в челюсть Генри опрокинул навзничь державшего повод монаха. У него не было времени оценить дерзость своего поступка, он лишь заметил, что застывшие на мгновение от неожиданности ратники Дугласа теперь бегут к нему со всех сторон. В ту же минуту, ухватившись за холку вороного, он рывком, без стремян, вскочил в седло.
– Ральф! – крикнул он, наматывая на руку поводья и сдерживая бешено рвущегося жеребца.
Оруженосец уже спрыгнул с крыши и пытался поймать за повод другую испуганно мечущуюся лошадь.
– Ральф! Скорее!
Он видел, как к нему отовсюду приближаются люди, как беснуются испуганные лошади. Но в следующее мгновение ему пришлось туго. Жеребец, не признав чужака, громко заржал и поднялся на дыбы. Генри всей тяжестью тела навалился на шею животного, обхватив ее руками. С силой сдавливая горло коня, он приник к его корпусу, но тут же отпрянул, когда жеребец, опустившись на передние ноги, стал отчаянно бить задом.
Генри Стаффорд был не последним наездником, но сейчас ему пришлось призвать все свое мастерство, чтобы с помощью поводьев и стремян удержать коня. Он не обращал внимания на острую боль в ранах, целиком погруженный в борьбу с вороным. Рванув поводья, он заставил коня опустить голову. Сбоку из темноты выскочил воин с обнаженным мечом, но конь подкинул круп – и удар нападавшего пришелся по окованной луке седла. И тут же воин испуганно закричал, сбитый с ног при повороте мощного животного. Этот крик, полный боли, на секунду остановил других спешивших к ним ратников. Генри натянул повод и сейчас же с ужасом увидел, что двое монахов раскачивают застрявшую в снегу створку ворот.
– Ральф! Уходим, Ральф! Скорее!
Оруженосец уже был в седле и тотчас понесся к воротам. Увидев мчащегося всадника, монахи шарахнулись прочь, оставив одну створку открытой. В тот же миг Генри почувствовал, что совладал с конем, и, с силой ударив его пятками под ребра, проскакал под уже начавшей опускаться решеткой в арке ворот аббатства.
Морозный воздух обжигал легкие. Звезды сверкали, как волчьи глаза. В лицо бил бешеный ветер. Они неслись через открытую долину, и Генри видел впереди черный силуэт своего оруженосца.
Он оглянулся. Мелроз сиял огнями, в ближнем селении заливались лаем собаки. От аббатства отделилась, устремляясь за ними, цепочка факелов. Даже сквозь свист ветра в ушах