Замок на скале. Симона Вилар
с меховой оторочкой и черными бархатными манжетами. Одежда детей была незатейливой, но отменного качества, и герцог сразу понял, что это вовсе не отпрыски дворни.
Между тем эта парочка возилась с его мечом. Кэтрин заинтересовалась камнями на рукояти, Дэвид же усердно пытался извлечь меч из ножен, чтобы рассмотреть клинок. В конце концов Бекингем решил вмешаться:
– Разве маленьким детям позволительно забавляться оружием?
Они так испугались, что меч с грохотом упал с сундука. Кэтрин кинулась было к двери, но, увидев, что мальчик не двинулся с места, остановилась. Теперь, когда ее бойкий приятель словно проглотил язык от неожиданности, она решила вступиться за него:
– Мы думали, что вы спите, сэр. А ваш Эскалибур мы просто хотели как следует рассмотреть. Отец говорил, что он необыкновенно красив.
– Ваш отец?
– Да.
Мгновение Кэтрин смотрела на герцога, потом гордо вскинула маленькую головку и заявила:
– Мы Майсгрейвы!
Брат и сестра! Как он сразу не сообразил! Хотя и немудрено – уж очень они непохожи.
Маленький Дэвид тем временем пришел в себя.
– У моего отца тоже есть меч. И ничуть не хуже этого.
В отличие от старшей сестры он говорил еще по-детски, слегка картавя. Это умиляло Генри.
– Конечно, – с улыбкой сказал он. – Уж если ваш отец – барон Майсгрейв, то у него и в самом деле должно быть лучшее в Пограничье оружие.
Похвала отцу растопила недоверие в их маленьких сердцах. Брат и сестра переглянулись, сразу обнаружив свою похожесть. Подтащив к ложу Генри его меч, Дэвид стал допытываться, что означает изображение собаки или волка, которое он успел заметить у основания клинка. Герцог пояснил, что это клеймо мавританского оружейника из Толедо Редудона. Дэвид тут же пустился рассказывать, что и у его отца на клинке есть клеймо, но что там изображено, он не может понять.
Маленькой Кэтрин, видимо, не понравился этот разговор про оружие, и она вдруг выпалила:
– А Дэвида в День невинно убиенных младенцев избрали мальчиком-епископом![37]
Дэвид хихикнул, почесал за ухом и охотно поддержал эту тему. Вскоре дети наперебой рассказывали, как Дэвида одели в рясу и на мечах вынесли из церкви святого Катберта, а затем внизу, в деревне, он направо и налево отдавал приказы, и никто не смел его ослушаться.
– А как же Дугласы? – несколько удивился Генри. – Вы, я вижу, тут вовсю веселитесь, а мой оруженосец говорит, что замок едва не подвергся осаде.
Что осада, что представление с мальчиком-епископом – им все было весело. Они дружно закивали:
– Да-да, мама даже запирала нас в большой башне, а во дворе грели смолу.
– Вот дыму-то было! – перебил сестру Дэвид. Он влез на кровать, почти усевшись на герцога, и, размахивая руками, показывал, как клубился дым.
– А потом приехал крестный Дэвида, дядюшка Гарри Перси, и они все быстро уладили.
Бекингем был удивлен.
– Что я слышу? Граф Нортумберлендский твой крестный, Дэвид?
Генри
Представление на Святках, когда ребенка одевают в облачение духовного лица и все взрослые выполняют ту работу, которую он им назначит.