Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл
мужчина не дает выход своим, э-э… естественным потребностям, это может его толкнуть в объятия порока!
– Господин Гроте, вы скучать без своя жена, – спрашивает Хори, – которая там, в Голландии?
– «К югу от Гибралтара, – цитирует капитан Лейси, – все мужчины – холостяки».
– Вот только Нагасаки, – замечает Фишер, – значительно севернее Гибралтара.
– Гроте, – говорит Ворстенбос, – а я и не знал, что вы женаты.
– Да он не любит об этом говорить, – поясняет Ауэханд.
– Тупая коровища с Западной Фрисландии. – Повар облизывает потемневшие зубы. – Я, господин Хори, только и вспоминаю о ней, когда молюсь, чтоб турки устроили набег на их деревню и умыкнули эту гадину.
– Если жена не по нраву, – спрашивает переводчик Ёнэкидзу, – почему не развестись?
– Легче сказать, чем сделать, – вздыхает Гроте, – в так называемых христианских странах.
– Тогда, – Хори кашляет, поперхнувшись табачным дымом, – зачем жениться?
– О-о, господин Хори, это долгая и грустная повесть, вам будет неинтересно…
– В свой прошлый приезд домой, – любезно начинает Ауэханд, – господин Гроте стал ухаживать за юной наследницей, проживающей в солидном особняке на Ромоленстрат. Девица рассказывала, что ее папенька, будучи слабого здоровья и не имея наследников мужского пола, мечтает передать ферму в надежные руки зятя; при этом она горько жаловалась – дескать, разные прощелыги выдают себя за достойных женихов, а сами – голь перекатная. Господин Гроте согласился с тем, что море Брачных игр кишит хищными акулами, в то же время сетуя, что к молодому parvenu[6] из колоний относятся с предубеждением, будто ежегодный доход с плантаций на Суматре отчего-то хуже наследных денег в старой доброй Голландии. Через неделю голубков поженили. Наутро после свадьбы хозяин таверны выставил им счет, и тут каждый из них говорит супругу: «Заплати по счету, радость души моей». Но к их неподдельному ужасу, ни тот ни другая сделать этого не смогли, поскольку и жених, и невеста потратили последние гроши, чтобы добиться брака! Плантации на Суматре мигом испарились, дом на Ромоленстрат превратился в декорацию, хитроумно подготовленную соучастником заговора, а болезненный тесть оказался здоровяком-грузчиком…
Капитан Лейси оглушительно рыгает.
– Прошу прощенья! Это, видать, фаршированные яйца действуют…
– Господин ван Клеф? – спрашивает Гото с тревогой. – Турки делать набеги в Голландия? Этого нет в последняя сводка новостей фусэцуки.
– Господин Гроте пошутил. – Ван Клеф стряхивает крошки с салфетки.
– Пошутил? – Старательный молодой переводчик моргает и хмурит брови. – Пошутил…
Купидон и Филандер наигрывают изысканно-томную мелодию Боккерини.
– Грустно думать, – печалится Ворстенбос, – что, если власти в Эдо не повысят квоту на медь, в этих комнатах навеки воцарится тишина.
Ёнэкидзу и Хори морщатся; Гото и Огава сохраняют неподвижные физиономии.
Голландцы
Выскочка